Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Егор посмотрел на часы, было «01:57» на наручных часах.
… в два часа ночи стучать в дверь. Требовать. Требовать!
Не дождавшись, вновь натыкал дробью в сталь. Ничего не изменилось, не произошло. Тишина.
- Ну ладно. – Пробубнил он про себя. – Отсутствие результата – уже что-то. – Он развернулся от двери, спустился по лестнице вниз, на промежуточную площадку, посмотрел в давно не мытое окно.
Ивы никуда не делись, шевелили отростками и длинными листьями, подхваченные легким ночным бризом. И он хотел уже броситься в квартиру, схватить уличные найки, пробежаться по бетонному ходу, но вдруг….
Вдруг, там, внизу, задетая краем шара яркого гала ночной лампы, шевелилась странная фигура возле извивающегося, словно тело старого змея, ствола дерева. Он присмотрелся. Угловатая дергающаяся отдельными, словно куриные движения,геометрия отдаленно напоминала человеческую. На время движения замирали, и тогда Егору казалось, что это просто игра света, но просыпаясь, словно ото сна, геометрия плыла, не попадая в такт движениям дерева. И отчего все резче казалось, что это была человеческая фигура. Постепенно у неё появлялись плечи, руки, туловище. Но все еще не было ног.
И все же, слово, преодолев некий магнетизм, фигура смогла вырваться от коры, при этом неловко взмахнув рукам, с трудом удерживая равновесие. Неуклюже развернулась, шагнула вперед, выйдя из тьмы. Теперь стало отчетливо видно.
Это была старуха, укутанная в какие-то тряпки. В трясущейся руке кривая клюка. Она, словно не торопилась никуда, делала размеренные шаги очень медленно, словно в её прожитой жизни осталось еще столько же лет, сколько уже прожила. И все эти годы ей позволяли так расточительно тратить на эти шаги.
Он просмотрел маршрут старухи, прикинул, что та устремилась к лавочке, возле подъезда и понял, что у него есть все шансы её перехватить. Но прежде, чем отойти от окна, он еще раз взглянул на двор и, как минимум около двух ив, разглядел движения. Там так же, рожденные почкованием, дергались неестественным образом фигуры. Детей уже не было на площадке – «Все же их забрали» -, успокоено снял с себя ответственность Егор.
Не стал больше ждать – бросился в свою квартиру и уже на подходе к двери, в нос ударил тяжелый цветочный аромат. Егор вспомнил про цветник и про отвратительные вкусы его хозяек. От запаха засвербело в носоглотке, дико хотелось чихнуть но не получалось. Торопясь уйти из этого места, дал себе обещание разделаться с ужасной культурой. Но не сейчас.
Не сейчас.
Взялся за, хромом блестевшую, ручку входной двери, нажал наполовину. За дверью что-то происходило. Что-то такое, пока им не узнанное, но до боли знакомое. Приложился ухом, послушал. За дверью, словно снасти деревянного парусника, скрипело и хлопало парусами. Он еще надавил на ручку. И еще.
Дверь сорвало под диким напором, а его, подхваченного диким потоком, прижало к перилам лестничного марша. И давило, давило!
Через несколько секунд поток спал, ослабив давление. Он смог прийти себя, вытер ладонью лицо и посмотрел на руки. Они были в крови. Огляделся в поисках предмета поранившего его. Везде была кровь. Всюду. Этот поток был сделан из крови!
Из крови. Чьей-то крови. Взятой из вен и артерий. У множества. Людей, или животных. Не известно. Он коснулся пальцем губ, попробовал оставшуюся на нем красную жидкость на вкус. Она была теплой, с привкусом железа. Сомнений не оставалось – это была кровь!
- К черту! К дьяволу! – Он хлопнул дверью, бросился вниз, как был в кроксах на улицу. Выскочил в ночь, потом под фонарь. И….
Тополя неторопливо перебирали в своих лапах ветер. Старух, которых он так рассчитывал встретить, расспросить, а возможно и воздействовать на них – ожидаемо не увидел. Словно бы те, будучи фантомами, ровно такими же, как и обманчивые ивы, растворялись в воздухе.
Глава 3. Писательский талант.
- Алло, Инна? Здравствуйте, это Егор. Да, квартира 76 на Красной. Я вот по какому поводу Вас беспокою – у меня в квартире что-то происходит, и я опасаюсь, что это может иметь неблагоприятные последствия. Да, я понимаю, что цена незначительная. Но поймите и меня…. Я собираюсь обратиться в полицию, а Вы со своей стороны обещайте поговорить с соседями…. Нет. Выяснилось, что кто-то все же живет. Да, хорошо, вечером я Вас жду.
Егор вышел из подъезда, из темного, холодного бетонного мешка, под разогревающиеся лучи июльского утра и почувствовал, как пережитое ночью стало обретать сюрреальные формы, все меньше становясь похожим на правду. И всё же, нужно было выяснить, что же происходит в доме.
Утром, когда он словно похмельный, проснулся в кровати, нашел себя укрытым одеялом, в одних трусах и без следов произошедшего. Ни крови, ни запачканной одежды – ни единого напоминания случившегося. Обошел квартиру, заглядывая везде и тщательно изучая, но ничто не указывало на прошедшую ночь. В подъезде так же было все чисто и сухо. Словно все он придумал. Придумал так, как если бы писал очередной рассказ или книгу, в которой главный герой, застрявший в нечистом месте, меж мирами, видит их оба. Сразу. А после пытается выжить. Но, нет. Такую чушь он точно не стал бы писать – создать рядовой ужастик, не слишком достойная цель.
- Алло. Дежурная часть. – Он назвался. На другом конце линии записали. – Красная 67, квартира 76. По этому адресу, в квартире 79, что-то происходит. Слышны детские голоса после 12.00 ночи. Взрослых вроде нет. Настоятельно прошу проверить. Спасибо, жду участкового во второй половине дня. Спасибо.
- Алло. – Он не стал убирать трубку, набрал следующего абонента. – Паспортный стол. Квартиросъемщик. Красная 67, 76. Интересует сколько человек прописано в подъезде. Понимаю, что не можете давать подобную информацию. Понимаю. Но…. – Он послушал трубку. – Как? Как никто не обращался? Дата рождения 1908? А дата смерти? Как нет? В каждой квартире почти так же, с разницей в год - два? Может, переехали? Нет такой информации? Да. Да. Спасибо.
Он ошарашено повесил виртуальную трубку. Выходит, что жильцы есть, но они…. Они должны быть мертвым, лежать на кладбище, но они по сведениям паспортного стола все тут, в этом доме. Но. Впрочем, их
