Немного после исчезновения государства тюрок-огузов манихейство, как мы увидим в следующей лекции, получило широкое распространение среди тюрок; но для периода господства ханов VI–VIII веков мы еще не имеем сведений о том, насколько успехи согдийской торговли в степях сопровождались успехами религиозной пропаганды. Естественно, что главным поприщем деятельности согдийских купцов и миссионеров был торговый путь в Китай; на этом пути, вплоть до озера Лоб-Нор, возникали согдийские колонии; благодаря Пельо мы знаем, что на Лоб-Норе согдийская колония была основана в VII веке и еще сто лет спустя пользовалась некоторой автономией. Но в то же время купцы могли выгодно сбывать свои товары в тюркских степях, особенно в ханской орде, где тоже возникали согдийские поселения. Благодаря рассказу буддийского паломника Сюань Цзана[15], проезжавшего через Среднюю Азию около 630 года, мы знаем, что такие города были уже в то время в стране западных тюрок до берегов Чу. Сюань Цзан еще ничего не говорит о городах вдоль южного берега Иссык-Куля, где он также проехал, но и эти города упоминаются уже в истории китайской династии Тан. Сведения этой истории о Средней Азии прерываются на первых годах IX века.

Шаманские верования особенно проявились в погребальных обрядах тюрок. Мы знали из китайских источников, что тюрками около могил воинов ставились статуи убитых ими врагов; орхонские надписи вполне подтвердили это известие и сообщили нам термин для обозначения таких статуй — бал-бал; этому слову приписывают китайское происхождение. Надписи не говорят, была ли установка балбалов связана с исполнением каких-нибудь обрядов; из византийских источников мы знаем, что у могил тюркских ханов иногда убивали взятых в плен вождей врагов. В основе этого обычая лежит, несомненно, верование, которое мы встречаем и у других шаманистов: что убитые будут на том свете служить тем, которыми или ради которых они были убиты. В этом веровании резче всего выразилась разница между примитивным язычеством и культурными религиями. Религия на той ступени развития, которой соответствует шаманизм, еще не связана с этической идеей; вера в будущую жизнь не предполагает веры в загробный суд и загробную ответственность; человек не только не боится загробной кары за уничтожение чужой жизни, но полагает, что чем больше людей им убито, тем лучше его участь в будущей жизни.

Надписи и открытые вместе с ними памятники и в некоторых других отношениях подтвердили письменные известия и опровергли высказывавшиеся против них возражения. Оказалось, что балбалы тюрок VIII века вполне соответствуют по внешнему виду тем статуям, которые находили на большом пространстве, начиная от южнорусских степей, и которые русский народ называет «каменными бабами». Кроме китайского известия о постановке тюрками статуй, был известен также рассказ католического миссионера середины XIII века Рубрука[16], что такие статуи, обращенные лицом на восток, ставились и в его время современными ему тюркскими обитателями южнорусских степей, команами (половцами русских летописей). Несмотря на такое совпадение китайских известий с независимыми от них европейскими, Радлов высказал мнение, что ошибались и китайцы, и Рубрук и что статуи в действительности ставились, например, в России за многой веков до вторжения туда тюрок. Возможность такого мнения объясняется тем, что тогда еще не был открыт ключ к чтению енисейских надписей; на многих енисейских бал-балах, как и на некоторых орхонских, сохранились надписи, теперь, после открытия ключа к ним, прочитанные по-тюркски, и в тюркском происхождении так называемых «каменных баб» ныне уже не может быть сомнения.

Радловым делались возражения и против некоторых других китайских известий о тюрках. По мнению Радлова, известие, будто тюрки до своего возвышения занимались в горах кузнечным мастерством, не могло соответствовать действительности; ему казалось, что кочевой быт и металлическое производство — факты несовместимые. В этом отношении орхонские надписи ничего не говорят ни за, ни против китайского известия, но в пользу соединения кочевого быта с выделкой железного оружия говорят, как известно, тюркские и монгольские предания. Противоречие между письменными известиями и вещественными памятниками Радлов видит еще в том, что китайцы говорят о существовании у тюрок обычая трупосожжения, между тем в раскопанных Радловым могилах следов такого обычая не оказалось. Из надписей видно только, что по тюркским народным верованиям душа обращалась в птицу или насекомое; об умерших говорится, что они улетают; известно, что на западе у тюрок еще долго после принятия ислама в смысле «умер» употреблялось выражение шункар болды — «стал соколом». Сохранению тела, по-видимому, не придавали значения.

Есть, правда, известие, что, когда во время войн тюрок с арабами в руках арабов остался труп тюркского предводителя, это считалось еще более тяжелым бедствием, чем самая смерть предводителя; но, может быть, здесь имели значение не религиозные представления, но чувство позора, как считался позором захват врагами женщин. Больше сведений о погребении умерших у орхонских тюрок, чем надписи, могли бы дать раскопки около мест ханского погребения; такие раскопки велись как Радловым и его сотрудниками, так и после них, в последний раз в 1925 году профессором Владимировым[17], но до сих пор раскопки не привели к обнаружению могил; очень вероятно, что, как у многих других народов, при погребении вырывали несколько ям и старались скрыть, в какую именно яму положено тело хана или его пепел, чтобы враги не могли осквернить могилу. Самым интересным результатом раскопок Владимирцова является обнаружение в земле статуи тюркского воина, превосходно сохранившейся и представляющей все черты тюркского расового типа. Статуи находили и раньше на поверхности земли, но всегда без головы; головы нарочно отбивались монголами, веровавшими, что иначе эти изображения людей прошлого могут приносить вред живущим теперь людям. Этот пример показывает, что головы древних статуй уничтожаются и там, где не было мусульманского религиозного фанатизма, которым обыкновенно объясняют такие факты. Дальнейшие раскопки, вероятно, обнаружат новый материал; до тех пор едва ли есть основание отвергать китайское известие о сожжении трупов, тем более что после Радлова были случаи находки в степи могил со следами трупосожжения. Китайцы имели возможность много раз близко видеть тюркское погребение; некоторые ханы, бежавшие от своих врагов и умершие в Китае, были погребены там на глазах населения по обычаям своего народа, так что возможность ошибки почти исключается.