– Все чисто, никаких следов, – продолжал сэр Найджел.

– Да, не часто такие операции проходят столь гладко, – с улыбкой согласился я, и это действительно было правдой. Операции, в которых задействовано много людей, опасны тем, что их трудно скоординировать. – Даже не верится, что все так хорошо закончилось. Можно со спокойной совестью отправлять это дельце в архив.

– И идти за премией, – усмехнулся сэр Найджел в тон мне.

– Почему бы и нет? – спросил я. – Заработал – получи, что причитается, а нет – иди работай. А я сегодня свое заработал. Меньше чем на трехдневный отпуск я не согласен.

– Американцы сильно нам помогли. Ты же знаешь, у нас сейчас как раз начинается очередная волна, и если бы не помощь сотрудников американского бюро, мы своими силами вряд ли провели бы столь гладко эту операцию, – благодушно сказал мой шеф. Вообще-то он терпеть не мог американцев, однако в таком настроении он мог поделиться лаврами с кем угодно. – Но ты свое получишь, можешь быть спокоен.

Я поудобнее устроился в кресле и с усмешкой подумал, что любой профессионал-киллер, наверное, упал бы в обморок от организации нашей работы, если бы ему довелось оказаться в этом кабинете. Настоящий профессиональный наемный убийца никогда не только не видит своего заказчика, но даже не слышит его голос. Профессиональный киллер никогда не видит даже посредника, общаясь с ним только по защищенному от прослушивания телефону или через блокированную от проникновения посторонних компьютерную сеть, чтобы в случае поимки киллера нельзя было установить ни личность заказчика, ни личность посредника. Но наша контора действовала настолько тайно, что никто, кроме ее сотрудников класса 0 и класса А, не должен был даже подозревать о существовании такой организации. Ни одно слово не должно было просочиться сквозь стены этого здания наружу. Попавшийся в руки правоохранительных органов палач был бы освобожден, если он ценный сотрудник, или убит, – что случалось гораздо чаще, – раньше, чем попал бы на первый допрос. К тому же наша контора со своими обширными и разветвленными связями имела возможность планировать свои мероприятия таким образом, что из нескольких десятков тысяч проведенных за двадцать лет операций было провалено всего лишь четыре. Мы были намертво отрезаны от всего остального мира невидимой стеной. Ни одно слово не должно было просочиться за ее пределы, но зато внутри ее мы могли спокойно обсуждать свои проблемы. Только потому и мог я, палач, только что вернувшийся с операции, спокойно сидеть и разговаривать со своим заказчиком, то есть с сэром Найджелом.

– Да, у них там, в американском бюро, хорошие сотрудники, особенно эта девчонка, – сказал я, вспоминая оставшееся в недалеком прошлом задание.

– Какая девчонка? – Глаза сэра Найджела вонзились в меня не хуже стальной рапиры. Благодушие шефа как рукой сняло. Не меньше, чем глаза, от простых смертных его отличают эта постоянная тигриная готовность к прыжку и поистине дьявольская подозрительность. Впрочем, не имей Лысый Дьявол этих качеств, он никогда не стал бы главой нашей службы.

– Ну, эта, из американской подмоги, она стояла там, на остановке, еще «Скорую» для Слейда вызывала, – сказал я, с немалым трудом выдержав леденящий взгляд моего шефа.

– Американцы никакой девчонки нам не присылали, – твердо произнес сэр Найджел, продолжая уничтожать меня взглядом. – Они прислали нам двух своих парней, которые тебя и прикрывали вместе с нашими ребятами, но никакой девчонки не было. И в протоколе полиции она не упоминается, значит, ее не допрашивали.

– Ты еще скажи, что рехнулся из-за несоблюдения правил информирования, – проворчал я.

Взгляд моего шефа помрачнел. Сошедшие с ума от нелегкой жизни палачи сильно затрудняли жизнь своим нормальным коллегам. Нередко они превращались просто в маньяков, убивавших всех подряд. В России свихнувшийся палач начал охоту на своих сослуживцев и вырезал почти все московское бюро прежде, чем его смогли ликвидировать с помощью всех палачей соседних бюро. Так что проблема сумасшествия в наших рядах стояла крайне серьезно.

– Что за девчонка? – спросил Лысый Дьявол.

– Да черт ее знает, – ответил я и подумал: почему же, посмотрев на нее, я сразу решил, что она из наших? Нет, не сразу решил, а после того, как она вызвала «Скорую», а затем попыталась оказать Слейду первую помощь, причем делала она это совершенно хладнокровно, несмотря на кровоточившие ссадины на голове профессора, что вряд ли бы сделала на ее месте любая женщина. И двигалась она как профессионал. Она настолько отличалась своей уверенностью в себе, решительностью и хладнокровием от всех остальных, что я сразу записал ее в число необычных людей. А в той ситуации сознание или подсознание подтолкнули меня к выводу, что она тоже сотрудник ВОЗ, причем сотрудник, присланный американским бюро, поскольку я ее не знал, и, судя по ее поведению, молодой и неопытный. Я тогда еще, кажется, удивился, что молодого и неопытного сотрудника прислали для охоты за столь важной персоной в иностранную державу, и решил, что это сделано специально, чтобы не отвлекать от работы настоящих профессионалов, поскольку мы все равно не дадим им самостоятельно ликвидировать Слейда на нашей территории.

– Опиши ее, – потребовал сэр Найджел, одновременно нажимая какие-то кнопки на своем пульте.

– Рост около 170 сантиметров, возраст приблизительно 26–27 лет, стройная, с хорошей фигурой. Волосы длинные, светло-рыжие, лоб высокий, брови темные, глаза широко посаженные, светло-серые, нос небольшой, слегка курносый, широкие скулы славянского типа, губы полные, подбородок резко очерченный. Одета была в простое белое платье, в руках была сумочка из белой кожи, кажется, натуральной.

Сэр Найджел кивнул и отдал короткий приказ в интерком. После его приказа секретарша Лысого Дьявола отправит в полицию запрос обо всех людях, находившихся в тот день в этом секторе, и после того, как их личности будут установлены с помощью межзональных пропусков, будут подняты досье на каждого из них, данное мною описание будет сравниваться с каждым подходящим по полу и возрасту человеком, пока среди них не отыщется та девушка с пшеничными волосами.

– Так я и знал, что ничего хорошего сегодня не будет, – как всегда спокойно сказал Лысый Дьявол. – Все было слишком хорошо, чтобы просто так закончиться. Черт побери! – Только на мгновение в голосе моего шефа появлялись какие-то эмоции, но он тотчас подавил вспышку гнева, поскольку свято исповедовал правило, что настоящий профессионал должен всегда держать себя в руках, и тем же невыразительным размеренным голосом продолжил:

– И ты туда же, надо же было так глупо проколоться. Как какой-нибудь зеленый стажер. Теперь попробуй установить ее личность, отыщи ее да выясни, что она видела, а чего не видела. – Сэр Найджел бросил на меня полный хорошо контролируемой злости взгляд.

– Нечего так смотреть на меня, – сказал я таким же невыразительным голосом. – Это ваши ребята из группы прикрытия проморгали. Это они должны были следить за всеми перемещениями в операционном секторе и не допустить ее любым способом к остановке, так что нечего на меня бочку катить. Свою работу я выполнил чисто, план операции был одобрен лично вами, – я вздохнул, чувствуя, что к горлу подкатывает злость за безвозвратно испорченное настроение, и злобно добавил: – А отслеживать свидетелей – не мое дело, так что, с какой стороны ни посмотри, я в этом провале не виновен!