– Но что здесь было делать господам из Тригона, если он намного южнее? – недоумевала Юниза, заматывая волосы тёмной косынкой. – Ведь это воины Тригона?

– А кто бы узнал, чьи здесь были воины, если бы в живых никого не осталось? – резонно заявила Илли. – Да на них бы и не подумали! Тут всего в трёх десятках лиг земли герцогства, а за перевалом городок Тешвар, если я правильно запомнила.

– И вот это хуже всего, – процедил Хингред, – потому что, обнаружив эти зверства, король обязательно обратился бы за разъяснениями к Тимарглу Нелюдимому. А тот не выносит даже малейших намёков на свою непорядочность или жестокость.

– Мы готовы, – окинув взглядом дриад, сообщила Элинса. – Давайте зеркало. Зови Апи и старосту. Его же там знают? Чтобы мне не пришлось объясняться так же долго, как тут.

– Я готов, госпожа. – Староста смотрел на старшую дриаду влюблёнными глазами. После того, что он услышал на допросе, она представлялась ему светлым духом-спасителем.

– Кого в той деревне ты хорошо знаешь? Зеркало у него есть? – быстро распоряжалась дриада.

– И учтите, все пленные подлежат королевскому суду! – уже открыв дверь, строго выговаривала кому-то из селян Апраксия. – Если хоть одного недосчитаюсь, с тебя спрошу. Как пойдём?

А вот это она спрашивала уже у Элинсы, стоявшей напротив зеркала, предусмотрительно захватив несколько балахонов.

– Сначала я, потом заберу тебя, ты место в стазисе освободила?! Возьми пяток крепких мужчин, одну женщину и старосту.

В зеркале отразилась освещённая свечой комната, распахнутые сундуки, разбросанная одежда и растерянно мечущаяся женщина.

– Хозяйка! – мягко окликнула её Элинса.

– Пресветлые духи, – остолбенела та, – а ты кто?

– Дриада. Спасти вас хочу. Напали на вас враги-то?

– Да, бьются на западном краю. У нас там комедианты ночевали…

– Быстро накинь вон то покрывало, чтоб лица и фигуры не видно было, и встань к зеркалу. Апи, готова? Пойдёшь вместо неё. Одна женщина. Девочки, идите за ней, у вас сил хватит без обмена. Илли, не бойся, у тебя получится, путь открыт.

– А я и не боюсь. – Девушка шагнула к зеркалу, потянулась к незнакомой комнате, к пламени свечи и обнаружила, что уже стоит рядом с ней, зачарованно глядя на бьющийся, как пойманная бабочка, огонёк.

Через миг рядом оказались остальные, и в комнате стало тесно.

– Фина, ну что ты возишься, я уже детей одела, – в комнату заглянула пожилая женщина и зажала рот рукой.

– Не бойся, – пробегая мимо неё, бросила Лира, – мы свои.

– К-какие ещё свои? – охнула та. – А где Фина?

– В Калиновке, но она сейчас придёт. – Апраксия, распахнув окно, деловито вытряхивала из стазиса свой улов прямо во двор. – Прибыли, бегите на западную окраину.

В этот раз дриады не стали никого наделять силой, едва приведя в дом хозяйку и Хингреда, вышли во двор и уже привычно взялись за руки.

Куча тёплых точек, мельтешившая в паре сотен метров от них, перемешалась так плотно, что они не стали разбираться, кто свой, а кто чужой.

Просто вырастили густую, как щетка, стену травы, и во второй раз это получилось у них намного быстрее. Буквально за несколько секунд воюющие оказались скованы упругими стеблями по рукам и ногам. Вот только селяне сообразили, что происходит нечто противоестественное, раньше воинов, и почти все местные успели отбежать.

– Ловко, – похвалил прибежавший с Хингредом староста и, найдя взглядом в толпе полуодетых жителей главу этой деревни, заорал: – Прон! Бросайте оружие, теперь их можно брать голыми руками. Нужно связать и положить рядком, это пленники короля.

– Они нас убивали, а ты говоришь, короля?! – зло заорал мужик с располосованным плечом, зажимавший пальцами рану. – Вон посмотри, Семик умирает, Натир уже, похоже, не дышит…

– Сейчас всех подлечим. – Неизвестно откуда взявшиеся женщины, одетые как путешествующие верхом сеньориты, склонились над лежащими в стороне селянами, возле которых сновала совсем молоденькая девчонка с чумазым от размазанных слёз личиком.

– Ты травница?

– Матушка моя – целительница, я только учусь… вот Натиру не смогла помочь… – Девчонка горько всхлипнула, указывая на лежащего на охапке сена парня.

Женщины, помогавшие мужьям в этой страшной битве, не стали уносить раненого в дом, не до того было.

– Давно дышать перестал? – положив руки на пробитую мечом грудь селянина, поинтересовалась Элинса только для вида.

Она и сама ощущала, что он ещё тут, тепло жизни не угасло, а только поблекло, и, хотя вернуть его будет нелегко, она постарается… ради той крошечной искорки, что горит в теле рыдающей рядом юной целительницы.

– Нет, – с надеждой слукавила девчонка и виновато поправилась: – С минуту назад… или две…

– Любишь его?

– Да. – Слёзы хлынули из глаз травницы.

– А он?

– Так ведь муж… – ещё горше зарыдала молодая жена.

– Ну и люби дальше, только пусть несколько дней отлежится. А снадобья и матушка твоя знает какие давать. Где ещё раненые?

– Кузнец ранен был, но он там… – указал восхищённо следивший за незнакомками староста деревни, изумлённо ощупывающий ровный след от своей затянувшейся раны.

– Апи, они спят? – спросила Элинса магиню про врагов, краем глаза проверяя, вся ли её семья тут.

Вроде всё. Хингред строгим голосом объясняет столпившимся вокруг него селянам, как поступить с пленниками, девушки ловко залечивают последние раны и царапины.

– Да, – сообщила магиня, – но там тоже раненые имеются. И даже убитый. А вот кузнец и правда ранен. Сейчас я его достану.

Под её заклинанием трава пожухла и начала осыпаться, и сообразивший, что к чему, кузнец, мощный и крупный, как молодой медведь, выбрался на свободу.

– Он у нас мужик известный своей силушкой, – решив для себя, кто тут главный, сообщил староста Элинсе, – быка за рога удержать может. Вот и навалились они на него кучей…

Кузнец оказался основательно изранен, и за него дриады взялись вдвоём.

Но он, казалось, не рад был такой помощи, смотрел хмуро и не благодарил, как остальные. Впрочем, никому его благодарность и не была нужна.

– Силы и ловкости я тебе добавлю, – громко сообщила ему Элинса, – пойдёшь с нами. Нужно помочь ещё одной деревне. Куда идём, Хингред?

– В Полью. Третий отряд пошёл туда.

– Ой, – вскрикнула одна из женщин, – у меня же там дочка замужем… за пасечником, и внучата там.

– Быстро идём к зеркалу. – Стоявшая рядом с ней Юниза вцепилась женщине в рукав. – Ты нам и поможешь.

Женщина и не отказывалась, сама бежала так, что дриаде пришлось подлечить ей изношенное сердце.