— Девять? — переспросил он.

— Девять, — подтвердил Филипп. Наконец-то бездеятельное ожидание окон­чилось.

Теперь, по крайней мере, они точно знали, что надо сделать в первую очередь.

Они помолились, и стали собирать оружие.

— Та-а-ак! — сказал Филипп и снял со стены саблю. — Двадцать пятая верста по Стародубкой дороге и — налево. Остальное обсудим уже вместе с Васей! — Картымазов накинул плащ. — Можем отправляться. По пути захватим Егора.

И вдруг по лестнице загрохотали быстрые шаги.

— Приехали! — крикнул Егор с порога. — Карета! Дайте отдышусь. Бежал всю дорогу... Лошадь оставил там.

— Алешу видел? — схватил Егора за плечи Филипп.

— Не видал. И Кожуха с ними нет. Карету сопровождают четверо. Какой-то мужик в синем кафтане по имени Павел внутри — наверно охраняет Настасью Федоровну. Мо­жет быть, там и Алеша, да выйти ему не да­ют. Они приехали полчаса назад. Этот Павел, видно, у них старший — он вылез из кареты и приказал воды лошадям и вина людям. Потом спросил, в порядке ли дорога на Речицу и паром через Днепр. Сильно ругался, причи­тал, что потеряли два дня из-за поломки ка­реты... А теперь, говорил, торопятся догнать хозяина — он уехал вперед. Собираются че­рез полчаса двигать дальше и остановиться в Речице.

— А Настеньку видел? — спросил Картымазов.

— Тоже нет. Карету не открывали, а окна плотно задернуты, но этот Павел носил туда еду, и я слыхал, как перед этим он ехидно ска­зал хозяину: «Подай что-нибудь повкуснее для нашей дамы». Они собираются вот-вот ехать дальше! Что делать?

— Ты уверен, что они направляются в Речицу?

— Так они сказали.

— Твоя лошадь там?

— Да.

— Беги обратно, проследи, на какую доро­гу они выедут, и сразу скачи сюда. Они с ка­ретой, а мы верхом всегда легко их догоним.

Егор убежал.

Картымазов и Филипп быстро спустились во двор.

— Ах, черт! — воскликнул Филипп. — Со­всем вылетело... Хозяин! У нас заплачено до завтрашнего утра, но мы получили известие, что наш дядя тяжело заболел. Когда вернется мой брат, передай, что мы поехали к больно­му в Речицу!

Таков был условный знак для Медведева.

Хозяин поклонился вслед и спрятал полу­ченную монету.

Они остановились на углу, глядя вдоль улицы и все еще надеясь, что, быть может, в последнюю минуту подоспеет Медведев. Но его не было.

Прискакал Егор:

— Они выехали на Речицкую дорогу.

— Как будем действовать? — спросил Картымазов.

— Очень просто! — решительно отрезал Филипп. — Скачем наискосок и опередим их минут на десять, выехав полями к лесу. Потом выбираем удобное место и нападаем! Я не намерен разговаривать с убийцами! Стрела и сабля пусть говорят с ними!

Начинало смеркаться, и над горизонтом выплывала большая, почти полная луна.

Они пересекли лес и скоро выбрались на Речицкую дорогу в трех верстах от Гомеля.

Егор лег на землю и прислушался:

— Все правильно, хозяин! Через четверть часа они будут здесь — я слышу грохот колес и стук копыт!

Глаза Филиппа разгорелись, и он все больше впадал в нетерпение. Картымазов, напротив, становился все спокойнее и хладнокровнее.

— Вперед! — скомандовал Филипп и, не дожидаясь ответа, помчался в сторону Речицы, оглядываясь по сторонам.

Примерно через версту он резко осадил своего тарпана.

— Вот то, что я искал! — Он укатал на толстую ветку дуба, нависшую над самой дорогой. — Здесь будет твое место, Егор. А мы укроемся чуть дальше, впереди. Прыгаешь сверху, сбрасываешь кучера с козел и оста­навливаешь лошадей. Мы двумя стрелами избавляемся от двух всадников по бокам и тут же с саблями в руках выскакиваем на осталь­ных. Егор открывает дворцу кареты...

— ...И натыкается на того, кто в ней си­дит рядом с Настенькой! Нет, Филипп, это не годится! Этот Павел в синем кафтане мо­жет иметь приказ на случай нападения: один удар кинжалом — и все погибло.

— Что б мне с коня упасть! А ведь верно! Что же делать?

— Я тоже думаю и ничего не могу приду­мать.

— Эх, был бы здесь Вася, — простонал Фи­липп.

— Осталось мало времени! — напомнил Егор.

— Надо что-то делать... Надо как-то дейст­вовать, — повторял Филипп, и конь под ним вертелся на месте, порываясь встать на дыбы. — Знаю! Знаю! И этого даже Вася не смог бы!

— Чего? — с нетерпением спросил Картымазов.

— Карета остановится точно на этом месте. В тот же миг ты, Лукич, распахиваешь дверцу и протыкаешь саблей Павла, прежде чем он успеет опомниться.

— Ты хочешь... Ты думаешь, тебе это удаст­ся?

— Лошадей в лес! — весело крикнул Фи­липп. Соскочив с коня, он сбросил кафтан и остался и одной белой сорочке. — Здесь! — Носком сапога он прочертил на дороге попе­речную полосу — Точно на этой линии лоша­ди остановятся. Ты, Егор, возьми на прицел всадника, который будет скакать справа от ка­реты, и убей его за десять шагов от этого места, чтобы он не загородил дорогу Лукичу к двер­це. На следующего прыгнешь с ножом!

Егор быстро вскарабкался на ветку. Картымазов подал ему колчан Филиппа. Уже явственно доносился стук копыт.

— По местам! — скомандовал Филипп.

Егор, широко раздвинув ноги и чуть при­сев, застыл на толстой дубовой ветви, протянувшейся над дорогой, с ножом в руках и лу­ком наизготовку.

Прямо перед ним, как раз в промежутке между двумя стенами синего вечернего леса, висела огромная розовая призрачная луна.

Глухой рокот копыт быстро нарастал.

И вдруг на фоне луны, своим нижним краем касающейся дороги, показалась темная масса, медленно выползающая на пригорок.

Четверо всадников — по два с каждой стороны — сопровождали карету, запряженную двумя парами лошадей.

Пятый скакал впереди. Над его головой развевалось личное знамя какого-то князя, прикрепленное древком к седлу лошади.

Должно быть, предводитель отряда для того, чтобы их нигде не задерживали, пустился на маленькую хитрость и приказал везти впереди княжеское знамя, как бы намекая, что в карете может ехать сам князь или кто-нибудь из членов его семьи. На расшитом серебром знамени огромный дракон, весь покрытый металлической чешуей, развернув могучие крылья и разинув пасть, изрыгал огонь.

Филиппа осенило.

Да ведь это и есть железная птица... Она поет над головой! Ну конечно! Вот сейчас мы им покажем, и все кончится!