Снова вестибюль, меньше, чем на первом этаже, снова улыбающийся товарищ в голубом и очередь, на сей раз парами к двойной двери в слабо освещенный коридор.

– Подождите нас! – крикнул Скол.

– Не обязательно идти всем вместе, – успокоил дедушка.

Они отстали от родителей и Миры. Те вопросительно оглядывались – родители то есть, Миру из-за малого роста не было видно. Товарищ впереди предложил их пропустить, но дедушка Ян отказался.

– Нет-нет, ничего. Спасибо, брат. – Он с улыбкой помахал родителям. Скол последовал его примеру.

Дедушка Ян осмотрелся, сияя глазами навыкате и по-прежнему улыбаясь. Его ноздри раздувались в такт дыханию.

– Итак, ты наконец увидишь Уникомп. Волнуешься?

– Да, очень.

Они прошли вперед вместе с очередью.

– Я тебя не виню. Потрясающе! Когда еще увидишь машину, которая выберет тебе профессию и назначит задания, решит, жить тебе или умереть, женишься ли ты на понравившейся девушке, а если да, то будут ли у вас дети и как их назовут. Как тут не волноваться?

Скол, чувствуя себя неуютно, вскинул глаза.

Дедушка Ян, по-прежнему улыбаясь, похлопал его по спине, и они вошли в коридор.

– Иди! Смотри на экспозиции, на Уни, на остальное! Все здесь специально для тебя. Смотри!

Скол взял наушник со стойки, как в музее. Странное поведение дедушки его встревожило, и хотелось быть там, впереди, с родителями и Мирой. Дедушка Ян тоже надел наушник.

– Интересно, что новенького мне скажут?! – хмыкнул он себе под нос.

Тревога и неловкость испарились, когда Скол увидел сверкающую стену, по которой носились сотни искрящихся огоньков. Тот же голос, что и в лифте, рассказывал ему в ухо, как Уникомп получает из опоясывающих мир ретрансляционных станций микроволновые импульсы с бесчисленных сканеров, телекомпов и прочего оборудования, как оценивает эти импульсы и посылает ответ на реле и в пункты запроса.

Уни – самый быстрый, самый умный, он везде-везде!

Следующая экспозиция демонстрировала работу блоков памяти; луч света вспыхивал над перекрещенным металлическим квадратом, освещая то одну, то другую его часть. Голос говорил о пучках электронов и сверхпроводниках, заряженных и незаряженных участках, которые становятся положительными и отрицательными битами информации. Когда Уникомпу задают вопрос, пояснил голос, он просматривает соответствующие биты…

Скол не понимал и оттого приходил в еще больший восторг. Уни знает все на свете! Так необъяснимо! Так сказочно!

Далее шла стеклянная перегородка, сквозь которую был виден он – Уникомп: два ряда разноцветных металлических кубов, как процедурные кабинки, только ниже и меньше, розовые, коричневые и оранжевые; между ними, в большом, освещенном розовым светом пространстве ходили десять или двенадцать товарищей в голубых комбинезонах. Они улыбались и считывали показания приборов, занося их на красивые голубые пластмассовые планшеты. На дальней стене красовался крест и серп. Часы показывали 11:08 воскр. 12 апр. 145 э. у. В ухо Сколу просочилась и набрала силу музыка: «Всё дальше, дальше…» – играл огромный оркестр так проникновенно и величаво, что на глаза наворачивались слезы радости и гордости.

Он стоял бы там часами, разглядывая деятельных веселых товарищей, мерцающие блоки памяти и слушая «Всё дальше, дальше…», а потом «Раса могучих», но музыка понемногу стихла (когда 11:10 превратилось в 11:11), и голос мягко, щадя его чувства, напомнил о ждущих в очереди и попросил перейти к следующей экспозиции. Скол неохотно оторвался от стеклянной стены. Вокруг него тоже вытирали глаза и кивали. Он улыбался, и ему улыбались.

Дедушка Ян схватил мальчика за руку и потащил к двери, рядом с которой висел сканер.

– Как тебе, понравилось?

Он кивнул.

– Это не Уни.

Скол широко раскрыл глаза.

Дедушка выдернул у него наушник.

– Не Уникомп, – продолжил он быстрым шепотом. – Коробки эти, розовые и оранжевые, – не настоящие! Просто милые игрушки на радость Семье! – Его выпуклые глаза были совсем рядом, капельки слюны брызгали Сколу на нос и щеки. – Он там, внизу! Под нами еще три этажа! Хочешь посмотреть? Хочешь увидеть настоящий Уникомп?

Скол только беспомощно таращился на деда.

– Хочешь? Посмотреть хочешь? Я могу показать!

Скол кивнул.

Дедушка Ян отпустил его руку и выпрямился.

– Хорошо, пойдем. – Взяв Скола за плечо, он повел его обратно мимо стеклянной перегородки, у которой толпились товарищи, мимо схемы блоков памяти с бегающим лучом, мимо экспозиции с сотнями огоньков, сквозь очередь – прошу прощения! – и по коридору в другую сторону, где было пусто и сумрачно, со стены свисал огромный неисправный телекомп, а рядом стояли носилки с подушками и сложенными одеялами.

В углу находилась дверь со сканером. Дедушка удержал его руку.

– Сканер, – произнес Скол.

– Не нужно.

– Разве мы не туда ид…

Не обращая внимание на сканер, дедушка Ян подтолкнул Скола вперед, вошел следом и с силой потянул на себя шипящую медленно закрывающуюся дверь.

Скол уставился на него, весь дрожа.

– Ничего страшного, – резко сказал дедушка, а потом, уже не резко, а ласково взял его голову обеими руками. – Ничего страшного. Все будет в порядке. Я делал так тысячу раз.

– Мы не спросили разрешения. – Скол все еще трясся.

– Ничего страшного. Смотри: кому принадлежит Уникомп?

– Как принадлежит?

– Ну чей он? Чей это компьютер?

– Он… всей Семьи.

– А ты член Семьи, так ведь?

– Да…

– Значит, это и твой компьютер! Он принадлежит тебе, а не наоборот – не ты ему, а он тебе.

– Нет, мы должны спрашивать разрешения!

– Скол, пожалуйста, верь мне. Мы ничего не возьмем и даже не будем трогать. Только посмотрим. Я для этого сегодня и приехал – показать тебе настоящий Уникомп. Ты же хочешь его увидеть?

Скол секунду поколебался.

– Да.

– Вот и не волнуйся, все в порядке. – Дедушка ободряюще посмотрел ему в глаза, а затем отпустил его голову и взял за руку.

С площадки, на которой они стояли, вела вниз лестница. Они спустились на четыре или пять ступенек – стало прохладно, – и дедушка остановился, придержав Скола.

– Жди здесь. Я на секунду. Никуда не уходи.

Скол испуганно смотрел, как дедушка поднялся обратно на площадку, осторожно выглянул и нырнул в дверь. Она медленно закрылась.

Скол снова затрясся. Сначала он не коснулся сканера, а теперь стоит в одиночестве на холодной пустынной лестнице – и Уни не знает, где он!