Он вздохнул. Права была любовница Джорджины: дети — это ужас.

— А что будет с эмбрионом?

— Лягушек мы обычно наблюдаем до второго триместра. — Фростиг взял у Мюррея бланк и положил его на стол. — Мышей — немного дольше. Основную информацию мы получаем лишь после их умерщвления.

— Умерщвления?

— Инкубатор требует серьезной доработки. Через год мы могли бы — повторяю, могли бы — попытаться провести эксперимент с кошкой. — Фростиг проводил Мюррея до двери, на мгновение остановился и взял с полки стерильную баночку. — Не возражаете? Раз вы уже здесь, Кармстайн хотел бы получить очередную пробу.

Мюррей взял баночку.

— А этот эмбрион? Он какого пола?

— А?

— Мальчик или девочка?

— Ах, пол… Не помню, кажется, женский.

Когда Мюррей вошел в донорскую, его охватило странное мечтательное настроение. Он окунулся в тихий водоворот детских колыбелек, мягких игрушек и удивительных, еще не существующих детских книжек, написанных его любимыми авторами. Интересно, что бы мог написать для детей Кафка? «Утро для Грегора Самсы началось премерзко». Мюррей рассеянно смотрел на «Мисс “Октябрь-68”». Этой было явно не до мейоза. Умертвить. Они собираются убить его ребенка. Убить? Нет, слишком грубое слово. Это будет научный эксперимент, только и всего.

Мюррей взглянул на часы. Пять семнадцать. Они разрубят его малышку скальпелем, разорвут ее на клеточки.

Ребята доктора Фростига, наверное, уже разошлись. Все так просто: если лаборатория закрыта, он уйдет, если же нет, то так тому и быть.

Мюррей пересек холл и повернул дверную ручку. Дверь распахнулась. Да что он будет делать с ребенком? Оказавшись в полумраке лаборатории, Мюррей почувствовал, как его сердце забилось в ритме пульсации помп. Он щелкнул выключателем, поспешно подхватил деревянную подставку со всем ее содержимым и, пошатываясь под тяжестью ноши, направился к двери. Ребенок. Его ребенок находится в этой самой чертовой посудине.

Скользнув обратно в донорскую, он опустил прибор на пол прямо под пушистой промежностью «Мисс “Июль-72”». Пожалуй, лучше подождать, пока разойдутся эти неоапокалиптики. Если искусственное оплодотворение, по их меркам, грешно, то от обратного партеногенеза их кондрашка хватит.

Он проверил давление в трубках, точь-в-точь как это делал Фростиг. И с чего он взял, что ему удастся выбраться с этим отсюда? На него ведь в первую очередь падут подозрения. Слава богу, его эмбриончик был еще слишком молод, чтобы видеть всех этих голых баб вокруг. От многообещающих грудей у его девочки голова бы кругом пошла.

Дверь, скрипнув, открылась. Мюррей вздрогнул и подскочил. Сердце бешено колотилось.

— Ах, простите, — заизвинялся высокий темнокожий донор с залихватскими усами. Слегка наклонившись, он вынул из кармана спортивных брюк пустую баночку. — Я думал, здесь свободно.

— Не страшно, я уже закончил. — Мюррей неуклюже попытался скрыть следы преступления, бочком придвинувшись к похищенному прибору и став перед ним в нарочито небрежной позе.

Окинув взглядом комнату, чернокожий донор озорно улыбнулся.

— Им такие гранты отстегивают, могли бы и раскошелиться на парочку черных цыпок. Стимуляторы тоже только для белых? — спросил он, ткнув пальцем в прибор. — Мне вот только баночку выдают.

— Это эктогене…

— Сто сорок семь.

— А?

— Донор номер сто сорок семь. — Чернокожий сгреб руку Мюррея и воодушевленно ее потряс. — Вообще-то я тут донором только по совместительству, а на втором этаже меня все знают как Маркуса Басса.

147… откуда Мюррею знаком этот номер?

— А, вы тот самый гидробиолог, да?

— Говорят, что на Западе я главный спец по моллюскам.

— Я сегодня познакомился с одной из ваших реципиентов. Она выбрала вас после того…

— Нет, нет, дружище, и слушать не хочу. — Доктор Басе отмахнулся от него, как от назойливой мухи. — Об этом лучше ничего не знать. А то начинаешь потом разыскивать своего малыша. Просто чтобы взглянуть, понимаешь? В итоге всем от тебя одни неприятности.

Мюррей с надрывом вздохнул, выдыхая горькую смесь разочарования и облегчения. Вот и все, его попытка провалилась. Он мог обвести вокруг пальца обычного донора, но со специалистом по ракушкам этот номер не пройдет. Оно и к лучшему. Отцовство — только новые хлопоты.

— Так вы знаете, что это на самом деле…

— Камера эктогенеза, опытный экземпляр, единственный. — Доктор Басе заговорщически подмигнул. — Фростиг ужасно расстроится, если она исчезнет.

— Я лишь хотел взять ее на некоторое время. На этот раз там человеческий эмбрион. Откуда взялась яйцеклетка, никто не знает, а вот семя, похоже, мое. Обратный партено…

— Так, значит, вы — Кац? — Негр снова лукаво подмигнул и приятельски похлопал Мюррея по плечу. — Вот так дилемма. Будь я на вашем месте, мистер Кац, знаете, что бы я сделал? Взял бы эту штуковину под мышку и пошел бы себе спокойненько домой.

— Вы имеете в виду… взять ее с собой?

— Это ж не их обратный партеногенез, дружище, а твой. Мюррей уныло покачал головой:

— Они сразу догадаются, кто ее украл.

— Украл? Давай формулировать точнее. Ты ее одолжил. Не навсегда, только на девять месяцев. И не бойся, никто ее у тебя не отнимет. «Банк спермы отбирает эмбрион у отца», — с театральной жестикуляцией продекламировал Маркус Басе. — Да если газеты выйдут с такими заголовками, Фростигу останется только повеситься.

У Мюррея снова заколотилось сердце. Банк спермы отбирает эмбрион у отца? А что, он может попробовать. Если, конечно, он этого хочет.

— Дело в том, доктор Басе, что я не совсем уверен…

— Не уверен, что хочешь стать папой?

Если бы Маркус Басе сказал «отцом», Мюррей не был бы так тронут. Для него Фил Кац до самой смерти оставался именно папой.

— При обратном партеногенезе о маме не может быть речи, — пошутил Мюррей. — Так что придется мне все делать самому.

— Я поделюсь опытом. Человек не понимает, что всю жизнь хотел стать папой, пока им не становится. — Маркус Басе вынул бумажник и раскрыл его перед Мюрреем. На него смотрели четыре крошечных улыбающихся личика. — Маленький сынишка — самое большое чудо в мире. Алекс, Генри, Рей и Маркус-младший. Все четверо умеют плавать.

— А эти камеры, ну, инкубаторы, они сложны в обращении?

Опустившись на колени, Маркус Басе потрогал помпу.

— Видишь это устройство для подачи крови? Следи, чтобы оно постоянно было подключено к аккумулятору. Кровь обогащается кислородом, поступающим из воздуха помещения, поэтому систему нужно держать в теплом, хорошо проветриваемом месте. И обеспечь свободный доступ к заборной мембране.