слеза… такое ведь не сыграешь. А финал… это то, что есть сейчас. Когда все против всех. Когда друг от друга — уже тошнит, когда весь мир идет на тебя войной.

Может, на крови что-то и вырастет. Но я уже не верю. Слишком много было — крови. И ничего не росло. Как там… на крови может вырасти только бардак, где и кровь не имеет цены. Вот это честно.

Это про нас…

Мне не спалось, только потому это и увидел. Сначала движение — крадучись, прошел человек. А когда такие дела творятся, сами понимаете — на воду дуешь. Когда же прошел второй, за первым — я понял, что дело нечисто.

…

Успел как раз вовремя. Лева как раз заканчивал душить Сергея — перед этим ударив его по голове рукояткой пистолета. В последний момент — он то ли услышал, то ли почувствовал человека за спиной. Начал разворачиваться, поднимая пистолет — но я ему шанса не дал. Бросился, сшиб, прижал руку с пистолетом. Тот выстрелил. Мент оказался непростой — попытался ударить меня головой, но я был начеку. Потом — подоспел и Александр, сбежались бабы…

К счастью, Сергей оказался цел, голова не пробита — иначе бы не встал. Сейчас он — опирался на машину, фары были включены. В свете фар — были я, Лева, Александр. Я — держал в руке трофейный пистолет. А жена Левы — стояла между ним и нами — не знаю, кого от кого она защищала.

— Ты что творишь? — спросил я — за что ты его?

Лева молчал, вызывающе смотря на нас.

— Ты упырь, б… Тебе мало? Тебя тут кончить?!

— А и кончай!

Бывают ситуации, когда действительно хочется нажать на спуск. Я — с трудом сдержался.

— Ты знаешь его?

…

Я повернулся к Сергею

— Вы знаете друг друга?

Сергей не ответил.

— Лева!!! — резануло по ушам.

Я повернулся — вовремя. Лева пытался воспользоваться моментом, кинуться на меня — жена удержала

— Лева… не надо…

— Подержи… — я передал Саше пистолет, приглашающе развел руки — давай!

Лева отпихнул жену, но на меня не пошел.

— Банкуешь, — осклабился он, — ну, банкуй, голубок….

— За слова ответишь?

— Отвечу. Я за слова всегда отвечаю. С Владимирской[2] сам?

— А что так интересует. Покаяться есть в чем?

— Мне-то есть. Кто работает, тому всегда есть в чем. Только ты вон у него спроси, а ему — есть в чем покаяться?

Я не обернулся — дураков нема.

— А ты расскажи.

— Рассказать? Ну… знаешь, кто такой наш друг Серега? Сначала он надзирал за законностью в наших правоохранительных органах. И хорошо так наблюдал, да, Серега? Помнишь, как ты меня за ларьки прессовал? Помнишь. Все дело в том, что я Киселям[3] мешал, верно? И они мне тебя заказали, верно, Серега? Потом ты на депутата Коваля працювал. А когда война началась — тебя кем назначили? Прокурором сил АТО?

…

— Ну, вот и расскажи нам, Серега, откуда у тебя бабло образовалось на покупку трех элитных квартир в Дипломат-Хаусе? Да, Серый? Сколько одна такая стоит? Триста штук? Пятьсот? Больше? Уж всяко недешево. А ты их купил аж три штуки, правда, Серега? А откуда Крузак, на котором ты со своей фифой сейчас едешь?

…

— И наконец, расскажи нам про свою маму, Серега! Как так получилось, что старая и больная семидесятиоднолетняя женщина — вдруг начала отгружать уголь на железную дорогу. Да не по малу — по десять, двенадцать, двадцать тысяч тонн угля в месяц. Если не больше? А люстрацию ты как прошел? Как справку сделал, прокурор?

И тут я услышал за спиной звук, который ни с чем не перепутаешь, который узнает из тысячи каждый, кто прошел войну.

Лязг передергиваемого затвора Калашникова.

Успел упасть до того — как смертельный веер свинца выкосил нас. Огненный шквал — пришелся как раз по освещенному фарами месту, я успел увидеть, как упали Лева и Александр, скошенные бесконечно длинной, на весь магазин очередью. Раздался истерический женский крик, тут же оборвавшийся.

Мне повезло только в том, что я стоял на самом краю освещенного фарами места — потому и уцелел, вовремя упал. Откатившись, я примерно понял, кто это?

Баба. Та самая баба, что была с Сергеем, прокурором. Она как-то выпала из нашей разборки, и пока мы собачились — откуда-то надыбала автомат. Откуда? Да у прокурора АТО — понятно, что только танка быть не может, да и то не факт.

Я замер. С голыми руками, идти на автомат… странно, но я все еще пожить хочу.

Автомат замолчал — и на фоне тишины, отчетливо слышимой после грохота очереди — на высокой ноте взревел пятилитровый движок Ланд Крузера. Загорелись фары… Машина тронулась…

— Подожди! — по-русски.

Фары мазнули по нам… машина разворачивалась, раскачиваясь на неровностях — я мельком увидел ту бабу с автоматом, разряженным видимо. Она неловко бежала за Крузером… что-то крича. Света фар было достаточно, чтобы видеть, как на ходу из Крузера что-то выпало… что-то вроде большого мешка. Потом — джип взревел, выбираясь на дорогу.

Понимая, что сейчас не до меня — я бросился к тому месту, где были расстреляны Лева и Александр. Пистолет был у Александра… рядом кто-то мокро хрипел… но мне до этого не было никакого дела. Вспомнив, как держал пистолет Александр, когда я ему его отдал — я шарил по земле, нащупывая его. Нащупал! С колен — трижды выстрелил по едва видимой в темноте бабе с автоматом, которая все еще бежала за Круизером — и та, споткнувшись на ходу, упала.

Твою же мать…

В темноте кричали — но мне было не до того. Мне надо было достать Ланд Круизер Сергея — мне казалось дико несправедливым то, что все погибли — а он останется дальше жить…

Мой крузак был тяжелее — он был бронированным, из гаража президента Украины — но другого у меня не было, чужую машину в такой ситуации брать глупо. Оказавшись на водительском месте, я нажал на газ… Крузер тронулся с места тяжело, как тепловоз, выруливая на дорогу. В отличие от обычного — на нем были более мощные фары, плюс искатель и проблесковые маяки под радиаторной решеткой. Я врубил все, сам не знаю, зачем…

Фары были впереди… они удалялись, и я, со своим бронепоездом — догнать их явно не мог. Но я упрямо давил и давил на газ, гоня машину по лесной дороге.

На очередном повороте — я