Раф прервал ее, разразившись циничным смехом.

— Еще бы! Зачем размениваться по мелочам, когда ты уже заполучила главный приз, правильно? — прорычал он, резко отрывая руку от спинки дивана и хватаясь за подлокотник. Голова Дженнифер оказалась в кольце его рук.

— Я... я не понимаю, что ты имеешь в виду, — пробормотала она. Кончики больших пальцев Рафа касались ее шеи, металлическая молния его расстегнутой куртки раскачивалась прямо над ее грудью, а тяжелые полы куртки обхватывали Дженнифер как черные кожаные крылья.

— Не понимаешь? Кроме наличных денег, которые ты выудила у отца при его жизни, по условиям договора об опеке над имуществом семьи Джордан ты, как законная жена отца в момент его смерти, унаследовала его пост опекуна многомиллионного инвестиционного фонда! Насколько я успел заметить, у тебя нет особого желания отказаться от такой семейной привилегии!

— Это всего лишь номинальный титул, — возразила Дженнифер. — Опека и дальше будет осуществляться тремя профессионалами в этой области, как это было при жизни Себастьяна. И если ты знаком с правилами, то должен знать, что я в качестве номинального опекуна не имею законного доступа ни к одному центу из этих денег.

— Ты лично не имеешь, я согласен, — тихо сказал Раф, — но ребенок, зачатый во время твоего замужества будет карт-бланшем в твоих руках...

— Нет!.. Никогда!.. — категорично отвергла она сказанное Рафом.

Наступило короткое напряженное молчание.

Дженнифер показалось, что волосы у нее встали дыбом, а на языке она ощутила какой-то металлический привкус. Как он обо всем узнал? — подумала она со страхом. Ведь Себастьян обещал ей, что его особая лондонская клиника гарантирует полную конфиденциальность. Профессионалы, работающие там, сохранят анонимность как донора, так и пациентки — будущей матери. По законам врачебной этики Себастьян был обязан передать Дженнифер в качестве пациентки одному из своих коллег. Кроме того, он обещал все записи, связанные с ее пребыванием там, поместить в свой собственный архив. Это была еще одна дополнительная мера предосторожности.

Но оказалось, что тайное все-таки стало явным... Или, может, Раф строил свои догадки не на реальных фактах, а на своей циничной уверенности в жадности Дженнифер и ее стремлении заполучить все, что только можно?..

Ее руки сами собой прижались к плоскому животу.

Это движение не ускользнуло от Рафа. Он посмотрел на Дженнифер. В его глазах горел огонь.

— Мучит совесть, Дженнифер? Выйти замуж за умирающего старика ради денег!

Он говорил об этом как о чем-то грязном, непристойном, тогда как на самом деле это была простая договоренность двух сторон. Никаких эгоистических целей.

— Ты во всем заблуждаешься...

— Хочешь сказать, что это была любовь? — Последнее слово Раф произнес с особым презрением. Казалось, таким образом он выражал свой взгляд на отношения с людьми вообще и с Дженнифер в частности.

Она вспыхнула, стараясь ухватиться за остатки своего исчезающего на глазах мужества.

Откуда-то из задней части дома донеслось «до свидания» Сьюзи. Хлопнула входная дверь, и напряжение Дженнифер немного спало. По крайней мере сейчас, если в этой комнате разразится скандал, свидетелей не будет.

— Мне понравился Себастьян с момента нашей первой встречи, — произнесла она с глубоким чувством собственного достоинства. — Я его очень уважала...

Дженнифер вдруг замолчала, вспомнив, как была наказана за это уважение в день смерти Себастьяна...

— Бьюсь об заклад, ты полюбила его еще больше, узнав, что у него рак в последней стадии. — Раф был откровенно жесток. — Он сказал тебе об этом, правда?

— Да, но...

— И ты — конечно, из чистого альтруизма — тут же согласилась покинуть свой дом и бизнес и отправиться вместе с ним в Англию в качестве... Как он представил тебя семье? Ах да, «медсестра-компаньонка»... с темным прошлым и без рекомендательных писем!

Дженнифер вспыхнула, заново переживая то унижение, которое испытала при встрече с переругавшимися между собой тремя бывшими женами Себастьяна и его многочисленными избалованными взрослыми приемными детьми, понявшими, что появился «некто», вставший у них на пути к обладанию богатством Себастьяна Джордана.

Только Рафаэль, старший и единственный кровный сын Себастьяна, держался в стороне от всей этой своры. Никогда в жизни у него не было привычки пользоваться деньгами отца. Он противостоял подкупам Себастьяна, с помощью которых тот манипулировал своими жадными родственниками, зависящими от него материально. Раф был безоговорочно против необдуманного брака отца с женщиной, которая была младше его на тридцать шесть лет. Продолжая оставаться независимым и сохраняя верность своим принципам, Раф по большому счету не ладил с отцом.

— Но я действительно готовилась стать медсестрой! К сожалению, мне не удалось закончить практический курс, чтобы получить диплом, — парировала Дженнифер.

— Да, понимаю. Но явно «компаньонка» превзошла в тебе медсестру. В этой области у тебя большие способности. Не прошло и месяца со дня твоего приезда в Лондон, как ты уже стала женой своего пациента. А три недели спустя после этого события у твоего очень состоятельного супруга, который никогда раньше не жаловался на сердце, случился инфаркт, и через несколько дней его не стало. И что же любящая его до безумия жена? Стала ли она его оплакивать, скорбеть? Да нет, она упорхнула прямо с похорон, оставив только свой адрес — где-то на другом краю света.

Дженнифер побледнела от негодования.

— Если ты хочешь сказать, что я имею отношение к тому, что сердце Себастьяна не выдержало...

— О, нет. Я читал медицинское заключение и разговаривал с его врачами... Нет-нет, я не обвиняю тебя в его смерти, — произнес Раф, но Дженнифер показалось, что в душе он думает иначе.

— Как ты добр! — бросила она небрежно.

— Но ведь согласись, иногда такое случается: энергичная, любвеобильная молодая жена толкает своего мужа, который гораздо старше ее и не отличается крепким здоровьем, на то, чтобы он постоянно доказывал, что он все еще мужчина. — Дженнифер вдруг захотелось дать Рафу пощечину, однако именно в тот момент, когда она уже была готова сделать это, он, прикрыв глаза, тихо произнес: — Хотя только ты и я знаем, что ничего подобного на самом деле не было... Лечение опухоли сделало отца импотентом задолго до того, как он отправился в кругосветное путешествие. Ваш брак ведь так и не был закреплен на супружеском ложе, да, Дженнифер?..

— Ты не имеешь права...

— После его смерти я читал его записи... Мне известно, что заявление об отцовстве, которое он подписал по твоей просьбе, не стоит бумаги, на которой оно написано!

— Не понимаю, о чем ты говоришь...

— Я говорю о сделке, которую ты совершила с Себастьяном, о своеобразном ключе, которым ты откроешь доступ к деньгам.