— Зачем же вы тогда спрашиваете? Или опасаетесь, что я не умею читать? — начал злиться Джек.

Он уже был готов уйти и скитаться по городу в поисках новой работы.

— Стоит ли так нервничать, мистер Холланд? Я прекрасно понимаю вас, человека с дипломом пилота, который вынужден согласиться на столь непрестижное место. Но, увы, такова обстановка на Бургасе, — развел руками чиновник. — А идиотские вопросы я задаю вам только потому, что у меня на сей счет есть вполне определенные инструкции.

«Грим Дорсет», — прочитал Джек на настольной подставке имя чиновника.

— Извините, мистер Дорсет, я погорячился.

— Я принимаю ваши извинения, тем более что, мы очень нуждаемся в ассенизаторах.

— Так почему бы вам не поднять им зарплату?

— Это не ко мне. Этот вопрос задайте хозяину фирмы — мистеру Дэниелу Глосбергу.

Наконец Дорсет закончил изучать документы Джека.

— Что ж, мистер Холланд, поздравляю вас с поступлением на работу в курьерскую фирму «Доу-Форс», — произнес чиновник слова приветствия и вручил Джеку удостоверение.

По предъявлении этой книжечки можно было проходить на территорию боксов, получать в столовой обед и даже претендовать на койку в рабочем общежитии.

«Практически полный пансион», — подумал Джек и, покинув кабинет Грима Дорсета, отправился на поиски служебной жилплощади.

Через полчаса ходьбы, согласно приложенному к удостоверению маршруту, Джек оказался возле неприметного здания.

«Настоящий приют для бездомных», — оценил его Холланд.

Угрюмый страж в потертой униформе внимательно изучил удостоверение и пропустил Джека внутрь, посоветовав зайти к бабе Марше.

Как оказалось, баба Марша была управляющей этого дома и ведала здесь всем, начиная со стирки постельного белья и кончая массовыми убийствами тараканов.

— Понятно, — сказала она, взглянув на удостоверение нового жильца. — Сейчас я покажу тебе твое место, а ты запомни несколько основных правил. Готов слушать? — У бабы Марши был настоящий полковничий голос, и Джек поспешно ответил:

— Да, мэм.

— Ну хорошо. — Марша взяла связку ключей и повела Джека в его комнату. Они вошли в кабину лифта, и, как только створки захлопнулись, баба Марша сказала: — Правило первое — в постели не курить.

— Я не курю, мэм.

— Не перебивай меня. Не люблю я этого. Лифт остановился, и начальница вышла. Следом выскочил Джек.

— Курить можно только в специально отведенных местах, но это еще не означает, что там можно харкать на пол. — Марша остановилась и взглянула Джеку в глаза: — Ты меня понял?

— Да, мэм.

— Отлично. Пойдем дальше. Эй, Бичер! Ну-ка, стой! — неожиданно крикнула баба Марша и, сорвавшись с места, погналась за убегавшим субъектом. — Стоять, я сказала! — рявкнула она своим полковничьим голосом, хватая нарушителя за шиворот.

— Марша, я больше не буду! Клянусь, Марша! — кричал неизвестный субъект.

— Нет, Виктор, пора нам подвести черту.

— Ты же знаешь, Марша, что я не злостный нарушитель.

— Не злостный, говоришь? А ну-ка дыхни на меня!

— Нет, Марша, так же нельзя, мы же цивилизованные люди. — хныкал Виктор.

— Дыхни, я сказала, или сегодня же вылетишь на улицу.

Бичер выпучил глаза и, собравшись с силами, сделал выдох. Запах перегара был таким сильным, что его почувствовал даже Джек.

— И ты говоришь, что не злостный нарушитель?

— Марша… — попытался оправдаться Бичер.

— Выбор! — произнесла баба Марша слово, еще неизвестное Джеку, однако приведшее Виктора в состояние, близкое к шоку.

— Марша-а, прошу тебя… — зарыдал он, падая на колени.

— Выбор, гадина! В морду или «замечание»?! — неожиданно заорала Марша, да так громко, что у Джека заложило правое ухо.

— Пе… первое, — прошептал Виктор.

Из кармана полинялого халата баба Марша извлекла пару тонких кожаных перчаток и, натянув их на руки, поиграла пальцами. Затем повернулась к Джеку и сказала:

— Если боишься вида крови, подожди меня возле лифта.

Джек не знал, что ответить, и только пожал плечами.

— Ну как знаешь, парень. Посмотри, может, и тебе будет наука, — сказала Марша и внезапно обрушила на нарушителя Бичера град сокрушительных ударов.

Тот пытался закрываться и что-то кричал, но чугунные кулаки били во все открытые участки, вышибая кровавые сопли и оставляя длинные ссадины.

Избиение продолжалось около трех минут, по истечении которых Виктор еще дышал.

— Не бойся, — перехватив взгляд Джека, сказала Марша. — Я бью не для того, чтобы убить, а для поучения.

Даже не глядя на распластавшееся на полу тело, она сняла перчатки и убрала их в карман, затем будничным движением поправила прическу и повела Джека дальше показывать его жилье.

— Ну вот твоя комната, — сказана баба Марша, указывая на выкрашенную коричневой краской дверь с номером пятьсот четыре.

Замок легко открылся, и Джек вслед за Маршей вошел в новые апартаменты.

В комнате стояли четыре кровати, однако все они были аккуратно заправлены и выглядели нетронутыми.

— Ты пока первый. Остальные жильцы будут позже, — сказала баба Марша. — А может, и не будут, и ты останешься тут один, как фон-барон какой-нибудь.

Джек кивнул. Он был озадачен такими резкими переменами в настроении местной управительницы. Теперешний приветливый тон бабы Марши никак не вязался с тем страшным избиением, которому подвергся несчастный Бичер.

— Шлюх водить сюда тоже не рекомендую, — продолжила инструктаж Марша.

— Но ведь внизу охранник?

— А… — махнула рукой Марша. — Охранник! Он за пять кредитов порт взорвет, а уж пропустить проститутку — это не вопрос. Это только я одна служу здесь за идею. Как с-собака.

— Простите, мэм, а в чем провинился этот Виктор Бичер?

— Что, потрясен? — ухмыльнулась Марша. — Это хорошо, что потрясен. На то и урок, чтобы доходило. Чтобы до каждой косточки, до кишок и печенки доходило, — потрясая кулаком, с чувством произнесла Марша.

— За что вы его? — снова спросил Джек.

— За что? А за то, что антифриз пьет из отопительных батарей.

— Антифриз? — удивился Джек.

— А ты думал, у нас там молоко? Он пьет, сволочь, а в трубах потом воздушные пробки. Зима приходит, а у нас холодно. Это как, по-твоему?

— Он не прав, — согласился Холланд.

— Так ты, значит, не куришь? — вспомнила Марша.

— Нет, мэм. Не курю.