Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Огвур демонстративно проигнорировал мою гневную заявку на независимость. Одной поросшей темными волосками лапищей он сгреб увесистую связку дров и, словно пушинку, закинул ее себе за плечо, а второй – легко подхватил меня с камня, свободно удерживая на сгибе руки и прижимая к своей широкой груди. После этого он удовлетворенно сложил губы во вредную ухмылку и размашисто зашагал вниз с холма.
Комфортно устроившись в его надежных объятиях, я заправила за ухо прядь черных мужских волос, выбившихся из-под стягивающего их шнурка, и благодарно погладила орка по щеке. Огвур ласково заурчал, будто огромный снежный барс, и еще плотнее притиснул к себе почти невесомую для него ношу. Каменные мышцы упруго перекатывались под тонким овчинным кожушком.
– Непослушная… – Воркующий бас эхом рождался в недрах его непоколебимой, словно скала, груди. – Неосторожная, упрямая, бесценная, сумасшедшая!
– А что, можно подумать, я тебе другая нужна? – откровенно спросила я.
Орк протестующе хохотнул:
– Другие дома сидят, за печкой! Без особой на то надобности с полатей не высовываются, по храмам да порталам не шастают, королей не спасают, демиургам глаза не мозолят и в демонов не влюбляются.
Я покаянно вздохнула:
– По надобности, значит, только. Так-то оно так…
Огвур без особого труда подбросил меня вверх, перехватывая поудобнее. Я восхищенно взвизгнула.
– Слушай, а ты слышал байку про то, как кентавр, тролль и орк взялись силой мериться?
– Нет. – Тысячник просительно приподнял бровь. – Расскажи, баловница.
– Задумали как-то эльфийские маги соревнование провести, – с энтузиазмом начала я, – да выяснить, кто на земле самый сильный. Созвали претендентов на титул чемпиона и дали им задание – лбом гвозди в доску забивать. Ну значит, кентавр поднатужился и забил пятнадцать гвоздей…
– Да ну! – не поверил наивный Огвур. – И что ему дали?
– Балда! – Я шутливо ущипнула друга за нос. – К лекарям его отправили в лазарет.
– Ого! – сочувствующе усмехнулся тысячник.
– Следующим выступил волосатый тролль из Диких земель и забил тридцать гвоздей!
– Молодец! – искренне порадовался за силача Огвур. – А ему что дали?
– Да ну тебя, простофиля! – хихикнула я. – Сам понимать должен – тролля отправили на соседнюю с кентавром коечку в больничке!
– Логично! – блеснул уместным словечком Белый Волк.
– А самым последним вышел орк, – лукаво прищурилась я. – Затянул пояс потуже, крякнул и… забил лбом аж целых пятьдесят гвоздей!
– Вот, – горделиво задрал голову Огвур, – знай наших! Ну и как – дали орку титул чемпиона?
– Не-а, – не без злорадства сообщила я. – Дисквалифицировали его и с состязания – выгнали.
– Да как же это? – потерянно поник плечами мой доверчивый друг. – За что? Несправедливо!
– А он гвозди забивал – шляпками… внутрь! – интимно шепнула я ему на ухо. – Во как!
Орк хохотал так, что чуть не уронил меня на камни.
– Ох, Мелеана, ну и выдумщица! – гудел он, пока я варежкой вытирала слезы, от смеха выступившие у него на глазах. – Ты эту историю Эткину расскажи, а то он опять в меланхолию ударился.
– Очередных удальцов поймал? – с пониманием спросила я.
Огвур саркастично кивнул.
У входа в пещеру бок о бок сидели дракон и полуэльф, попеременно испускающие глубокие, душераздирающие вздохи. И выглядели они при этом такими неподдельно несчастными, что я даже испугалась.
– Ну и как, много их набралось на этот раз? – приступила я к расспросам сразу же после того, как орк спустил меня на землю.
– Трое! – мечтательно выдал Лансанариэль, экзальтированно закатывая свои красивые глаза. – Видела бы ты этих симпатичных головорезиков, Рыжая!
Огвур ревниво насупился, а полуэльф вдохновенно продолжил:
– Морды у всех на загляденье небритые, плечи – во, ручищи – толстые, почти как хвост у Эткина! Уж такие как обнимут…
– Кх-м! – собственнически напомнил о себе орк.
Ланс девически покраснел и потупился:
– А уж какие они смелые и терпеливые! – Полукровка эротично облизнулся, видимо намереваясь довести орка до инфаркта. – Всё вынесли, подчистую…
– Как «подчистую»? – оторопела я. – Да ведь в пещере золота – на двадцати телегах не вывезти…
– Всё вынесли, сердешные! – неторопливо вступил в повествование лирично-печальный Эткин. – Пинки от Ланса, затрещины, подзатыльники, оскорбления, а на закуску – мою воспитательную беседу с прологом, эпилогом, моралью и интерлюдией!
– Гы, терпилы недоделанные! – во всю глотку гоготал Огвур, самозабвенно хлопая себя по бедрам. – Так это разбойников следует в потерпевшие записывать, а не вас – садистов! Надо же, выдержали драконьи нотации. Ну Эткин, и зверь же ты все-таки!
Летун тонко улыбнулся. Я облегченно перевела дух:
– Эх, Ланс, Ланс! Не жалеешь ты моих нервов. Можно подумать, не мог все сразу толком объяснить!
– Так я и объяснял! – недоуменно взмахнул ресницами полуэльф. – Куда уж яснее-то?
– А вы, глупые, ничего не поняли, – ехидно добавил дракон. – А посему не фиг на умного пенять.
– Я умный, к тому же скромный, потому что такой красивый! – на полном серьезе подтвердил полуэльф.
Огвур гордо улыбнулся, намекая: глядите, люди добрые, какое я счастье немереное отхватил.
– А правда ли, что с возрастом мозговые извилины переходят в морщины? – ни к кому конкретно не обращаясь, вопросила я риторически вполголоса.
– Правда, – лениво зевнул Эткин. – Поэтому эльфы всегда так хорошо выглядят!
– Да-да, эльфы – самый красивый народ! – простосердечно сообщил Лансанариэль, совершенно не уловив подвоха, кроющегося в исходной фразе.
Я кусала губы, едва удерживаясь от смеха. Вот всегда бы так – вроде никого не обидели, а всем весело!
Что может быть приятнее теплого весеннего вечера? Правильно, только воскресный весенний вечер! Сложенный из березовых поленьев костер прогорел до углей. Огвур нанизывал на прутики ломтики натертой чесноком зайчатины и педантично раскладывал их поверх давно приспособленных для этих целей камней, установленных вокруг кострища. Аромат подрумянивающегося мяса поплыл над озером.
– Сейчас на наши шашлыки сбежится нехилая толпа симпатичных небритых грабителей! – доверительно сообщила я орку, развалившись на застеленных плащом мягких еловых ветках. – То-то Ланс порадуется.
– Да я этим симпатичным … повыдеру! – корча кровожадное лицо, рявкнул тысячник, даже не потрудившись подобрать определение поприличнее.
Я одобрительно присвистнула: