потрогать родинку! – лисица, которую, кажется, зовут Мила.

Поджимает губки, тянет палец, осторожно, быстро отдергивает, когда ей кажется, что я готов и его прикусить, остается серьезной, снова тянет, почти прикасается. Я делаю обманное движение ртом, но она успевает убрать руку и хитро улыбаясь показывает язык.

- Не успел! Не успел!

- Ладно, один ноль в твою пользу!

- Нет! – это влезает Пинки Пай – Алина, – два ноль! Мы вдовём играем против тебя!

- Не вдовём, а вдвоём, - поправляет лисица, - еще будем?

- А как же ваш праздник?

- Там скучно, там пригласили какую-то дурацкую Белоснежку, и конкурсы глупые. И торт невкусный. С мастикой. У нас мама печет вкусный.

Да, я помню какой торт она печет. «Наполеон». Фирменный. И еще делает зефирный со сливками. И вообще… Готовит котёна пальчики оближешь. Я и не ожидал когда-то. Девчонка же совсем была…

Девчонка, девчоночка…

Ох, ты ж… ешки-матрешки. Была невинная, скромница, от которой с первого взгляда повело как мальчишку.

А теперь вот… Куклы эти. И родинка.

Мои ведь, куклы! Мои! К бабке гадалке не ходи!

Почему котёна молчала? Неужели так люто возненавидела? И за что? Я ведь чист был перед ней. Не лгал никогда!

И темных дел за мной не водилось! А что под следствие пошел, так это же чистой воды подстава была, и я Александре об этом докладывал! А она…

- Милый, мы пойдем уже, а? детей довели как обещали? Время-деньги. Цигель-цигель, ай лю лю!

Понимаю, что невеста моя нервничает. Но уходить пока рано, у меня еще есть тут дельце.

Пинки пай смотрит на Алёну пристально, потом на меня. Прищуривается хитро – как же мне знаком этот взгляд! Пальчиком манит к себе, показывая, что что-то на ушко мне сказать хочет.

- Что, принцесса?

- Она у тебя заколдованная? – шепчет слишком громко.

- Кто?

- Ну, эта, девушка, - кивает на Алёну, шепчет еще громче. - она ведьма злая. А притворяется хорошей.

- Я все слышу, кукла! Нельзя так говорить! - Алёна иронично выгибает бровь и надувает губы. Умеет прикинуться дурочкой.

- Мне можно! Я Пинки пай! Я все могу! - и показывает моей невесте язык. Да уж, воспитанием этого "поняшика" придется серьезно заняться!

Сестра, более серьезная на первый взгляд лисичка тянет Пинки Пай за руку.

- Ладно, Алюша, пойдем, может там уже веселые игры.

- Подожди. – смотрю на неё внимательно, потом перевожу взгляд на Пинки Пай и протягиваю руки приглашая их в «обнимашки».

Девчушки не задумываясь приникают ко мне. Держу два хрупких тельца.

Пахнет от них здорово. Чем-то необыкновенно нежным, тонким, сладким. Клубникой со сливками и чистотой. Детством.

Отстраняюсь, улыбаясь, замечаю, что длинные локоны Пинки пай застряли, запутались в клепке моей кожанки.

- Ой… зацепилась...

- Не дергайся, подожди, малыш, сейчас. – осторожно распутываю, отрывая небольшой клок тонких льняных волос.

- Больно же!

- Ну, извини, по-другому никак было не сделать. Зато теперь свобода.

- Ладно. Пока-пока, незнакомец!

- Меня Никита зовут.

- Никита. Пока-пока.

- Пока-пока!

Машу вслед, отправляя их в игровую. Вижу как какая-то женщина, наверное мать именинницы у которой они на празднике их встречает, видимо слушает рассказ о том, как они искали маму, смотрит на меня…

- Лавров, ты ничего мне не хочешь рассказать? – Алена стоит, сложив руки на груди, иронично ухмыляясь.

- Можешь меня поздравить, невеста. Кажется, я только что стал папой.

Глава 4

Я нервно отстукиваю ручкой по столу.

Смотрю в бумаги, но ничего толком не вижу! Перед глазами всё ещё стоит сцена пятиминутной давности.

Никита крепко держит девочек, а они вырываются с криками "незнакомец".

Господи! Я это только в страшных снах видела!

Мой бывший, этот бандюган, сидевший в тюрьме преступник, вернулся, что забрать у меня девочек...

Странно, но в памяти он отпечатался именно таким: недобро смотрящим на меня в комнате встреч в СИЗО.

Он, ведь считал, что я бросила его в самый сложный момент его жизни! Что я предатель.

Да, я предатель!

Я с этим... бандитом ничего общего иметь не желала и не желаю!

Есть девушки, которых заводят подобные американские горки. Опасные мужчины, их деньги и власть. Но я не из их числа! У меня от такого ноги подкашиваются, а живот от ужаса сводит!

Нет, я такое не люблю. Меня в мужчинах привлекает в первую очередь стабильность!

Вот, например, мой муж - Андрей. Да, пусть он уже год не может работу найти. Зато ездит на рыбалку и улов привозит. Его мама по выходным на рынке рыбу продает, часть денег отдает нам. Стабильно? Стабильно!

А вот с Никитой сразу было всё нестабильно...

С самой первой встречи я чувствовала исходящую от него опасность... Кожаная куртка, крутой внедорожник, байк... Хобби - бокс. Непонятно откуда много денег...

Уже этого достаточно, чтобы напрячься!

Но это я сейчас, в двадцать четыре года, понимаю. А тогда, в восемнадцать...

Взрослый, красивый, сильный...

Он задаривал меня подарками. Сперва я отказывалась, всё вернуть пыталась, но он как-то раз сурово так сказал: "Не дури. Ты моя женщина. Будешь принимать от меня всё, что я захочу."

И я начала принимать... Цветы, колечки, серёжки, платья красивые, кулончики...

Я была очарована. Нет. Не так.

Я будто под гипнозом рядом с ним находилась!

Ничего и никого вокруг не видела. Хорошо хоть подруга нашлась - открыла мне глаза!

- Документы готовы? - властный рык Лаврова, будто вырвавшийся из моих воспоминаний, заставляет меня подпрыгнуть на месте.

- Что? А, да... сейчас... - лепечу я, оглядываясь в поисках его невесты.

Но её нет. Он один пришёл.

И я тут одна.

Лучше бы с этой своей, Алёнушкой вернулся...

- Выкладывай! - Никита в три шага преодолевает разделяющее нас расстояние.

За эти годы он совсем не изменился. Такой же крупный, мощный качок. Только вот бороду отрастил... но ему идёт.

Хотя, почему я об этом думаю? Идёт - не идёт! Какая вообще разница?!

- Вот, - руки дрожат, но я всё равно протягиваю ему нужные документы. - Держите.

- И что ты мне выкаешь, котёна? - Никита опирается обеими руками о стол и нависает надо мной, заставляя вжаться в офисное кресло.

- Вы же мой клиент, - замечаю я. Во рту сохнет от волнения.

- Клиент, значит, - Никита присвистывает. - И всё? Больше ничего