Я почувствовала, как меня изнутри будто приморозило, несмотря на пожар и жаркий день.

– Пе… Пепельный? А ты уверен, что правильно ее расслышал? – Афон шагнул ближе и взял мальчишку за руку. – Ты его видел? Описать сможешь?

Пацан отчаянно замотал головой:

– Нет, только бок пролетающего змея в оконце! Но что это был Пепельный – не сомневайтесь! Мне маменька о нем легенды сказывала и повторяла, что, если когда-нибудь нагрянет Пепельный за страхом, молчать даже под угрозой ремня!

– И что это значит? – опешила я. – Что значит – «за страхом»? Пепельный сам себя давно в зеркало не видел?

Но мальчишку волновали другие проблемы:

– А то! Что может быть хуже ремня? Хворостина и то не так больно стегает!

– Тьфу, да я не об этом! – Я взяла мальчишку за другую руку, и мы с Афоном повели его к Борьке, терпеливо поджидавшему нас в стороне. – Что еще за страх?

Мальчишка дернул плечами.

– Не знаю.

И зашагал к навострившему уши жеребцу.

– Ну ладно… – Я почувствовала, как что-то важное ускользает от моего понимания, и попыталась сосредоточиться. – Легенды. Ты говорил, что мать рассказывала тебе легенды. О Пепельном? Он должен был к вам сюда прилететь? Зачем?

– Теть, подсади? – Митяй будто меня не услышал. Он первым добрался до нервно притоптывающего жеребца, погладил того по носу и, взявшись рукой за стремена, снова попросил: – Подсади, а?

Вместо меня его просьбу выполнил Афанасий. Одним махом закинув мальчишку в седло, он взял Борьку под уздцы и не спеша повел прочь от пепелища. Миновав еще с пяток домов, точнее, того, что от них осталось, мы вырвались из царства пепла и дыма.

– Так что за легенды? – Я снова вернулась к засевшей в мыслях теме, но мальчуган только отмахнулся.

– Я в них ничего не понимаю. Это вам надо бы у деда Олеся спросить.

Мы с Афоном переглянулись. Он едва заметно кивнул мне и спросил у парнишки:

– А до дедовой деревни далеко?

– Да не! Пять стогов пройти, два пролеска до речки Глинотечки миновать и уже там!

– Это хорошо, что близко! – Афанасий улыбнулся и, подняв глаза к небу, вздохнул. – Хоть воды у деда твоего попросим…

– Ага! А мне так жрать охота! – подхватил парнишка.

– Что переночевать негде! – закончила я. – Жизненная поговорка русичей!

– Не русичей, а шамахан! – Афон наконец оторвался от изучения дымно-серого неба и взглянул на меня. – Я с ними долгие годы общался, поди, знаю их поговорки!

– И не шамахан, а гидайцев! – влез в разговор наш маленький попутчик. – У нас один на скотном дворе жил – так эта поговорка точь-в-точь о нем!

– Видимо, у каждого народа есть такая жизненная поговорка, – подвел итог Афанасий.

Какое-то время мы шли молча, каждый думая о чем-то своем. Я наслаждалась свежим воздухом, правда, не без привкуса дыма, который прочно поселился у меня в носу, и изумрудной шелковистой травой, которая так и манила Борьку. Но он понимал, что дело прежде всего, и, не останавливаясь, шел вперед, срезая зубами самые высокие травинки.

Вскоре поле сменилось редким березнячком. Деревья, чьи искривленные стволы сочились нездоровой бурой слизью, осыпали землю желтой листвой, словно сейчас было не начало лета, а поздняя осень.

Ох, как мне здесь не нравится!

– Что-то у вас тут с экологией напутано… – Афон коснулся ближайшего ствола и с брезгливой миной вытер слизь о штаны.

– Всегда так было, – хмыкнул мальчишка. – Дед рассказывал, что раньше тут лес большой был, но я его не помню. Мне всего-то девять лет недавно минуло.

Ага! Немного ошиблась.

Вдруг Борька шумно всхрапнул и зашевелил ушами. Я настороженно огляделась и невольно поинтересовалась:

– Далеко еще до речки?

– Если напрямки, скоро выйдем, – ответил мальчишка и вздрогнул, принявшись озираться. – Только быстрее надо. А то, если кикиморы нас услышат, худо будет.

– Кикиморы? – Я поежилась от тут же возникшего ощущения, что за нами кто-то наблюдает. Оглянулась. Никого! Да тут и спрятаться-то негде, чтобы понаблюдать. – Это еще кто такие?

– Это заблудившиеся души, – ответил за мальца Афон и прибавил шагу. – Вот уж не думал, что встречусь с этой нечистью еще раз.

– А что, были прецеденты? – Ух ты, сказала – даже сама испугалась! И откуда я таких слов нахваталась? Видимо, от Борьки! Или от Ника…

Тоска сжала сердце. Где ты? Что с тобой? Жив ли?

Нет! Не буду думать, не стану вспоминать. Пока.

– Однажды в Мертвом лесу встретились. – Афон бросил на меня быстрый взгляд. – Вот почему тут такое гиблое место. Они высасывают жизнь из всего живого. Деревья, травы, животные – все годится им на обед. Не говоря уже о путниках. Мы для них просто деликатес! Вот только на этот раз нам повезло. День не их время. Авось проскочим.

Внезапно мое тело снова пронзила огненная боль. Я запнулась о невидимый корень и со стоном сложилась пополам. Вокруг стремительно темнело, и тут я увидела, как от деревьев начинают отделяться серые тени. Их безглазые лица окружили меня в сером хороводе, а когтистые пальцы, пронзая холодом плоть, сжали сердце. Туманя сознание, в уши вплелся завораживающий шепот:

«Ты наша… Ты наша навеки…»

Окаменев от страха и боли, я почувствовала, как все мысли, тепло, да и чего там – сама жизнь вырывается из меня с последним выдохом.

«Госпожа. Ты наша госпожа…»

Вдруг тени отступили и начали таять, возвращая в мир краски, а в следующее мгновение меня сжали в объятиях горячие, сильные руки Афанасия:

– Вась? Василиса? Эй, принцесса, ты чего?

Я распахнула глаза и тут же зажмурилась, ослепленная лучами полуденного солнца.

– Все хорошо, Афон. Все хорошо. – Как же здорово дышать полной грудью! Чувствовать воздух, напоенный летним жаром и легким ароматом прелой листвы, чувствовать жизнь, чувствовать себя…

– Чего ж хорошего? Упала, застонала, а потом еще и побледнела так, словно помирать собралась! – Он рывком поднял меня на ноги. – Давай-ка, мать, забирайся в седло. Не думал, что ты такая впечатлительная. Не буду я тебе больше о кикиморах рассказывать! Глаза-то открой!

Я посмотрела в его встревоженное лицо и улыбнулась.

– Правда, все хорошо. Просто… что-то живот прихватило.

Борька, топтавшийся рядом, успокаивающе ткнулся мне в плечо.

– Ну, так ты в кустики сходи! – Круглое, заросшее жесткой щетиной лицо Афона расплылось в улыбке. – Напугала-то как!

– Нет. Все уже хорошо. Не хочу больше в кустики! И можешь меня отпустить. – Я тут же почувствовала, как быстро и без лишних уговоров его руки исчезли с моих плеч, и попросила: – Поехали дальше?