— Ох, ты ж, — сделал он защитный знак, вздрогнув: — Вся в мать!

Но у маменьки получить ответ на этот вопрос редко получалось. Папенька сразу вспоминал, кто в доме хозяин, а чьё дело только детей рожать да за хозяйством смотреть, и не соваться в мужские дела.

Вот и сейчас он приосанился, расправив плечи и выдал:

— Не дело дочери с отца ответа требовать!

— Прокляну! — процедила в ответ, и папенька невольно втянул голову в плечи.

— У тебя стипендия будет, и питание на время обучения, а мне думай, чем голодные рты кормить, когда из лесу медведицы в селение огородами пробираются, да урожаи топчут! — зашёл он с другой стороны.

На миг опустила глаза. Медведицы, даром, что звери лесные, но стеснительные как девицы. Томно вздыхать под окнами у дяди Косты из лесу пробирались огородами. И если с заваленными оградами вопрос решили просто — сделали калитки на пути следование к его дому, которые оставляли открытыми как смеркалось, то вот с посевами беда — вытаптывали их неграциозные поклонницы дяди Косты по неосторожности безжалостно.

А потом я встрепенулась, кое-что вспомнив.

— Так, да не так, папенька. Вспомните, как калитки в оградах сделали, так и тропки проложенные образовались, так что нечего мне про урожай говорить, сильно не пострадал! А вот вы меня бросаете без единой монеты. Когда стипендию выдадут неизвестно, мне бусы с гребнем жевать до этого времени прикажете?

Крякнув, папенька нехотя полез за пазуху и достал увесистый кошель. Порывшись в нём, отсчитал две серебрушки и три медяка.

Ну нет, я не маменька, на его «щедрость» рассчитывать не собиралась. Ловко выхватила у него кошель, отпрыгнув вглубь повозки.

— Сдурела, девка? — впечатлился он от моей прыти.

— Это вы с ума сошли, папенька, если думаете оставить меня в столице с одним комплектом белья, когда осень и зима на носу. Разве это не мне собрали всеми Васильками?

— Отдай!

Ага, сейчас вот прям! Покрепче прижав свою добычу, ухватила узелок и через заднюю стенку спрыгнула с повозки.

— Привезите мои травы и настойки, тогда отдам половину! Я не для того всё лето собирала и сушила, чтобы у вас оно пропало.

Я же понимала, что если с настойками ещё сестра меньшая Аринка поможет разобраться, то травы мои скотине скормят. Труда кропотливого было жалко.

— Стой, окаянная!

Нет уж, папенька, нам не по пути! Бодрой походкой зашагала обратно к главному входу, откуда мы только что уехали, понимая, что он туда не сунется.

— Езжайте себе, папенька, да чтобы путь ваш вышел легкий и быстрый. Чтоб лошадь не уставала, да и вы трезвым вернулись.

— Радислава! — взревели в ответ.

Но тщетно, я уже бодрой рысью пересекла остаток двора и ткнулась в тяжелую дверь.

Глава третья

— Имя! — рявкнули где-то над головой да так, что волосы встали дыбом, а сама я чуть присела и пискнула.

— Радислава я, дочь Стешова.

— По какому вопросу? — продолжали грохотать.

— Так это… ведьма я, поступать пришла.

Несколько секунд дверь оставалась неподвижной, точно сомневалась в моем даре. Затем медленно открылась. Услышала как папенька за моей спиной охнул и торопливо защелкал кнутом. Ну да, к магии он относился с легкой опаской. Потому и меня вроде как любит, но коситься каждый раз. А я что, я ничего. Просто кто ко мне с ножом за пазухой, того я словом острым.

На меня пахнуло древностью и суетой. Я так и застыла, едва переступив порог. Круглыми глазами разглядывала огромный вестибюль. Ох ты ж, мамочки-травочки, да я ж такого здания в жизни не видала. Самый большой дом у нашего старосты, аж в два этажа. А тут потолок где-то наверху теряется, голова кружится, глаза в разные стороны. Пол под ногами каменный, гладенький, как лед прямо. А по стенам портреты, а вдоль стен статуи. А тут…

Я от неожиданности взвизгнула, когда рядом буквально материализовалась кикимора. Видела я их, только опустившихся, кто на болотную жижу подсел и родичей своих забыл. А эта вся такая важная, даром что ростом мне по плечо.

— По какому вопросы? — проскрипела болотная зараза, чьи синие волосы так и притягивали взгляд.

— Поступать иду. — сообщила я. — На ведьмовской факультет. Сказали сюда идти, а там встретят.

— Охохохо, встретили уже. Весь день со всех деревень и сел едут и едут. Поветрие у вас на ведьм что ли.

— А я слышала про недобор ведьм, — немного оробев, возразила ей.

— Ведьм недобор, — с нажимом она выделила первое слово, а вот травниц, возомнивших себя ведьмами, тьма. Едут и едут, в надежде улучшить своё положение! А кого не приняли, с территории академии поганой метлой не выгонишь. Так и норовят то в оранжереи академии за редкими травками просочиться, а то и в мужское общежитие. Постоялые дворы в столице дороги, а адепты не прочь красавиц приголубить, да на ночь у себя оставить. Пока занятия не начались, дисциплина хромает и на их шалости смотрят сквозь пальцы.

— Ты смотри, если не примут, за ворота не спеши выходить, выбери себе красавчика да проведи весёлую ночку, — наставляла меня она. — Они здесь все у нас как на подбор богаты да родовиты, где ещё в своей глуши таких встретишь, — подмигнула мне.

Так ворча и хихикая, кикимора повела меня куда-то в самую глубину Академии. Я старалась не упустить ее из вида, ведь вокруг становилось все больше народа. И все в форме, все такие…странные. Я старалась не крутить головой, чтобы не сойти за глупую деревенщину, но глаза все равно оставались круглыми. Посудите сами, я прежде в небольшой городок часах в пяти езды от Васильков выбиралась всего два раза. А тут сразу столица и прославленная на весь Асдор Академия. Покрепче прижав к себе сумку, я торопливо шагала за кикиморой. А та успевала бойко огибать адептов, еще и покрикивала на них.

Взгляд задержался на двух валькириях. Аж дыхание перехватило от восторга. Вот это девки! Посильнее и повыше нашей Артанки будут, а та самая рослая девушка в Васильках. Ей замуж пора, а женихи по кустам прячутся… прятались. Потом ей понравился сын кузнеца, так она его под мышку и потащила к старосте. Насилу отбили.

Я поняла, что едва не потеряла спутницу. Синяя голова кикиморы мелькала среди студентов уже далеко впереди. Так что я поднажала, не хватало только заблудиться и опоздать. Еще не примут, вышвырнут. А мне вот хочется научиться обращать свои проклятия вспять. Ну как пожелаю что-нибудь особенно злобное в сердцах. И как обратно оборачивать? То-то же!

Я обогнула группу студентов в длинных белых хламидах и с лицами, точно они наелись древесных радужных грибов. Такие же одухотворенные. Потом покрутилась по коридорам, пока не остановилась у больших двустворчатых дверей, сделанных из цельного красного дерева. Темно-бордовые и очень массивные, они медленно открылись.