по стойке «смирно» и хором говорить «здравия желаем, воевода»! — строго сказал я, еле сдерживая смех.

— Здравия желаю, батюшко воевода! Ты никак трапезничать собрался? — старательно имитируя местный выговор, стала дурачиться Мария. Я взял жену под руку, и мы пошли в адмиралтейство, пересекая наискосок Белую площадь, названную так из-за того, что все окружающие её дома были построены из белого крымского камня. Над входом в здание таможни висел огромный, десятиметровый транспарант: «Заплати налоги, пес, и смерди спокойно!» С этим рекламным слоганом на прошлой неделе прикололся Горыныч, но на приезжих купцов призыв действовал просто убийственно.

— Сережка, до обеда ещё десять минут, — сказала Маша, когда мы вошли в Адмиралтейство и уже собирались подниматься на второй этаж, в столовую, — пойдем выйдем на «базовую», я маме позвоню.

— Хорошо, — не стал спорить я, прекрасно зная трепетное отношение своей жены к родителям. Мы свернули в боковой проход, ведущий в большой зал, который занимал целое крыло здания. Здесь стояло огромное развернутое «окно». Проход охранялся десятью морскими пехотинцами в полном боевом, да не с кремневками, а с АК-104. Ещё столько же охранников стояло с обратной стороны зала, у ворот, через которые провозили с «базовой» крупногабаритные грузы. Такие меры предосторожности были приняты на случай нового нападения африканских боевиков. До сих пор они каким-то образом умудрялись «унюхивать» активные «окна».

Маша, на ходу доставая сотовый телефон, пересекла границу реальностей. Я рассеянно обошел установку по кругу, машинально проверяя узлы крепления проводки. На то чтобы держать «окно» развернутым уходила масса энергии. На «базовой» даже стоял дизель-генератор со списанной подлодки. На такие ухищрения приходилось идти из-за того, что мы постоянно лазили из семнадцатого в двадцать первый век, таская на себе кучу оборудования и материалов. Хорошо ещё, что в нашем мире Севастополь перестал быть закрытым городом. А то при Советском Союзе нам вряд ли удалось бы купить огромный ангар, в непосредственной близости от военного порта. С властями самостийной Украина договориться было гораздо проще. В третьем тысячелетии «окно» охранялось не менее строго.

К моему немалому удивлению вернулась Мария не одна. С ней были Косарев, Крюков и Тихомирова, которым полагалось сидеть в Москве и развивать отечественный автопром.

— Что-нибудь случилось? — спросил я, обмениваясь с мужиками рукопожатием.

— На Черном море чеченские террористы захватили пассажирский паром с гражданами России, — ответил Влад.

— Боюсь, что спецслужбы вряд ли решаться на штурм, — добавил Антон, — и мы решили помочь в установлении справедливости.

— Хорошее дело, — одобрил я, доставая из поясной сумки ПДУ и сворачивая «окно», — теперь у нас будет куча времени на подготовку!

— Я же говорила вам, что мы вполне успеем пообедать, — сказала Маша офицерам, — вы же только с самолета. А вы раскричались: «быстрее, быстрее».

— Мы разве кричали? — удивился Антон, — а, понял! Шутка… Никак не привыкну к вашему сленгу.

— Пойдем к столу, — предложил я, — сейчас все наши соберутся, тогда и решим, как будем действовать.

За обедом, как обычно прошедшим в атмосфере дружеских подначек, мы обменялись с московскими гостями последними новостями из двух миров. И только когда подали кофе, мы приступили к выработке конкретного плана. Я сразу предложил подкрасться к парому по этой реальности. А чтобы не ошибиться с местом прибытия, использовать «глазок» последней Гариковой модификации. Игорь уже настолько миниатюризировал устройство, что оно стало размером с сотовый телефон. Приблизившись к судну, развернуть «окно» так, чтобы сразу оказаться во внутренних отсеках. А уж найти террористов и уничтожить их — дело техники. У Влада был приборчик, который можно было назвать хомодетектором. Этот хитрый аппарат не только видел месторасположение хомо сапиенсов через любые препятствия, но и показывал, есть ли у них оружие. Незаменимая вещь для подразделений антитеррора.

— А на чем мы по морю пойдем? — спросил Влад, уже привычно озадаченный столь быстрым решением задачи.

— Да у нас же здесь целый флот! — обиженно воскликнул Мишка.

— Вы же сами говорили, что собираетесь строить только деревянные парусные корабли! — объяснил Влад. — А под парусами мы туда будем неделю добираться!

— Ну, во-первых время не имеет значения, «окно» Серега свернул, так что могли бы дойти и под парусами, — веско сказал Горыныч, — а во-вторых я сегодня закончил установку на самом быстром корвете дизелей. Так что теперь скорость хода «Молниеносного» повысилась до тридцати узлов.

— Хорошо, Игорь! С транспортом вопрос решен, — ответил Косарев.

— Будем брать морпехов или сами справимся? — поинтересовался Шевчук.

— Ты же их готовишь, Андрюха, тебе и решать! — ответил Бэтмен. — Отбери человек тридцать самых крутых, господин старший тысяцкий, заодно и проверим в деле, чему ты их научил!

— Не боись, господин главный воевода, мои ребята этих чеченов зубами загрызут, — ехидно заверил Шевчук, — они уже давно команды «фас» ждут!

— Вот и отлично, господа военачальники! Идите готовьте людей и оружие, а о подготовке корабля я распоряжусь! — подвела итог дискуссии Мария, — сбор на пятом пирсе через два часа!

Ну, конечно, через два часа мы не собрались. Но вот через четыре мы уже ходко шли по морю в сторону турецкого берега. Косарев периодически разворачивал небольшое «окно», просовывал в него антенну радиосканера из своих старых запасов и прочесывал эфир. По сообщениям прессы, ситуация с захватом заложников пока не получила существенного развития. Паром малым ходом шел вдоль берега, по самой кромке территориальных вод, в сторону Зонгулдака. Вскоре Владу удалось поймать переговоры террористов.

— А ведь они там по-арабски говорят, — сообщил Косарев.

— Чего болтают? — сразу заинтересовался я. Арабским Косарев владел превосходно.

— Согласовывают действия с кем-то, кто находится в Катаре, — ответил Влад, — передача неплохо зашифрована и ведется узким лучом. Возможно по спутниковому телефону. А между собой переговариваются почему-то по-русски, с сильным акцентом, правда…

— Понятно, русский язык — язык международных террористов. Я как-то слышал, что в учебных лагерях Хоттаба все говорили между собой только на русском. А там каждой твари по паре было. И чечены, и арабы, и афганцы. Наверное, и на пароме такая же компания подобралась.

Через тридцать часов мы достигли точки рандеву. Паром, болтающийся на траверсе Зонгулдака, уже стал виден в «глазок». На корвете спустили паруса и самым малым ходом стали маневрировать, ища место для контакта. «Окно» развернули на грузовой палубе, где по показаниям Косаревского детектора сейчас никого не было. Первыми на захваченное судно перешли Косарев, Крюков, Шевчук и я. Влад ещё раз проверил паром хомодетектором.

— Заложников держат в каком-то большом помещении на верхней палубе, — сказал Влад, — их охраняют десять человек. Два боевика находятся в рубке, с ними четыре человека, вероятно члены команды. Три боевика ошиваются в машинном отделении, там