счет того, что на одного завра приходилось с фронта по нескольку крыс. Но вот потеря командования отразилась на крысах не очень хорошо. Мягко говоря. Новые отряды не подходили, начал всё сильнее чувствоваться мускусный запах страха, расходящийся по пещере. Очередной удар был в виде облака, что растеклось над крысиной армией и опустилось на кишащее войско; вдохнув его, каждый из крысюков начинал в судорогах биться на полу, содрогаясь в страшных мучениях. Этого крысы уже не выдержали и стали разбегаться. Уж слишком безнадёжно стало их сопротивление!

И я это разделял всеми силами!

И только некоторые из мутантов в припадке бешенства бросались на ящериц, не заботясь больше о своей жизни, лишь стараясь забрать с собой побольше врагов.

Тут уже разум у меня отключился. Что происходило дальше помню лишь урывками, так как накрыла мощная волна коллективной паники. Вместе со многими крысами и мутантами бегу по узким ходам, натыкаясь на неожиданные повороты и стараясь не отстать от всех. Вот проскальзываю в щелочку возле здоровенного крокодилоподобного мутанта, прикованного на очередном перекрёстке и заглатывающего мелкого крысёныша. Треск, и в паре отнорков потолок падает на пол, раздавливая всех, кто успел туда зайти. Бег, бег, бег. Я был быстр, опережал, откидывал с пути, но в конце меня это и подвело — я был первым, когда путь закончился расщелиной, где ещё недавно мы вроде проходили, и уже не успеваю затормозить, а лишь стиснув зубы отталкиваюсь, в надежде зацепиться за противоположный край хода. Тесак летит вниз, когтями пытаюсь зацепиться… Но не хватает расстояния, промахиваюсь и скольжу по камням вниз, обдирая кожу и обламывая когти.

Хоп! Вроде трещина, останавливаюсь, но камень крошится, не выдерживая мой вес, и вновь падаю вниз… Бесконечное падение, которое закончилось смачным ударом по ногам и копчику, утащившим сознание в окончательную темноту.

Как же неудобно лежать на острых и холодных камнях. Со стоном пошевелился.

— Жив ли я? Что по мне ползает? Таракан? Слушай, я ещё жив, а вот ты такими темпами будешь сейчас мёртв. Ничего не вижу… Темнота такая, что хоть глаз выколи. А может их у меня и нет? Тьфу, хватит паниковать, глаза на месте. — Ощупав лицо, доложил я сам себе. Но вот в процессе ощупывания стало ясно, что рукам досталось сильно — несколько когтей обломаны под корень, буквально выломаны. А ещё лапы… Нет, руки, руки стёсанны до мяса, ободрал пока пытался затормозить об стену. А ещё не чувствую ноги. Вообще. Они как чужие — большие и холодные.

Новая волна паники начала подниматься?

— Ррр, оказаться неизвестно где, да ещё переломанным… Повезло, сука, так повезло!

Но потом почувствовал боль, которая накатила волной, и начались дикие покалывания. Но на душе стало легче.

— Фух… Просто отлежал. Это же сколько я тут провалялся?

Ну да, чего спрашивать, кто бы мне тут ответил. Дождавшись, пока ноги и ушедшая в пятки душа придут в относительную норму, опираясь на камни, привстал. Болела тощая задница, отбитая во время падения, и голова, которой всё-таки, судя по всему, досталась своя встреча с горной породой.

Подташнивало.

— Пустая порода и пустая голова, прям созданы друг для друга…

А ещё опять дико хотелось есть. Нет, не есть. Жрать. ЖРАТЬ. То тошнотное сырое мясо, которое нам выдавали в пещере, сейчас казалось не таким уж и плохим. Ну сырое и сырое. Зато мясо. И подумаешь, что за него тебе ещё шкуру порвут. Мелькнула мысль, что надо бы найти проход обратно в ту пещеру, может время кормёжки скоро…

— Эй, ты чего, придурок, на цепь и на опыты захотел? — к самому себе обратился я. — Тут на свободе ты сам можешь выбирать что есть!

— А где это «тут»? Среди камней? Где ничего не видно? А есть ли тут хоть что-то? И есть ли отсюда вообще выход. — тот «я», к которому обратился, попытался ответить.

— Ну вот, пока мы даже не знаем, есть ли отсюда выход, так что заткнись.

Поговорив сам с собой и выяснив для себя главные приоритеты, — еда и где тут выход наружу, — попытался всмотреться в окружающее. Вообще, я уже давно, ещё в пещерном отстойнике заметил, что даже без света можно было неплохо ориентироваться. Кое-где на стенах светились то ли мох, то ли такой лишайник. Срывающиеся с камней капли, журчанье меж глыб камней ручейка, отражающиеся звуки — всё это немного помогало ориентироваться. Опираясь на камни, поскальзываясь на мокрой грязи, пару раз чуть не разбился, но сумел добраться до мелкого ручейка и напиться ледяной, до ломоты в зубах, воды. Немного полегчало. Вскарабкавшись чуть выше, попытался обследовать немного то место, где оказался. Главной целью тут было найти стены, по которым скатился, и попытаться по выступам вскарабкаться выше. Там точно есть какая- то еда, и всё же любопытно: кто победил в состоявшемся сражении этих прямоходящих крыс и ящериц.

Наткнувшись на одну из стен и пройдя вдоль неё, мне повезло — почуяв запах крови, сделал пару шагов сторону и сперва наткнулся на труп ящера. Затем, после ещё двух шагов, трупы пары крыс. Быстро их обыскав, я не нашел никаких припасов. Проклятье!

Крысы лежали плашмя, так и упав на груды камней, раздробив себе множество костей. А здоровый ящер упал головой вниз, и теперь его тело приняло странное положение, как будто бы он хотел заглянуть сам под себя. В голове при этом не осталось ни одной целой кости — она была на ощупь мягкая, и мозги расползались под руками.

Из полезных вещей можно было использовать лишь те, которые нашлись у ящера. Широкий пояс с несколькими квадратными кожаными кармашками, в которых лежали какие-то свёртки с порошками, к которым были прицеплены несколько крючков, а также несколько узких лент и по паре широких, которые прикрывали паховую область и зад, но при ходьбе мотылялись по сторонам, мешая.

— И как они в этом ходят? — сцепив крючками пояс на талии, бормотал я себе под нос. — Зато никто не перепутает, что я мужчина, если буду быстро бежать. Или всё же сделать что-то типа юбки?

Крысиные балахоны так воняли, что даже не захотел к ним притрагиваться. Но обыскать всё же обыскал. Из оружия отыскался лишь короткий, но широкий, в ладонь, нож с костяной рукояткой. Ножен к нему не было, и поэтому его постоянно приходилось держать в руках.

Уже хотел попробовать остроту ножика на мясистом бедре мертвого ящера, но силой воли взял себя в руки. Разумных есть — это практически тот же