Взять бы его да подальше убрать!

Будет тогда он звездой мне сиять!

31

Переодетый святой

Силясь скрыть избранность Божью,

Корчишь чертову ты рожу

И кощунствуешь с лихвой. Дьявол вылитый! И все же

Из-под век глядит святой!

32

Несвободный

А. Стоит и внемлет он: ни слова.

Какой-то шум ему все снова

Пронзает душу до костей.

Б. Как тот, кто был хоть раз закован,

Он слышит всюду — лязг цепей.

33

Одинокий

Мне чужды и ведомый, и водитель.

Послушник? Нет! Но нет и — повелитель!

Не страшен тот, кто сам себе не страшен:

А страх и есть над судьбами властитель.

Я и себе не склонен быть — водитель!

Люблю я, словно зверь, искать укрытий,

Найти себе пустынную обитель,

Блуждать в себе мечтательно и сладко

И издали манить себя загадкой,

Чтоб был себе и сам я — соблазнитель.

34

Seneca et hoc genus omne

Все пишет он свой нестерпимо

Мудрый вздор в угаре,

Как будто primum scribere,

Deinde philosophari.

35

Лед

Да! Готовлю я и лед:

Лед полезен для сваренья!

И при вашем несваренье

Все глотать бы вам мой лед!

36

Юношеские сочинения

Вся, включая даже крохи,

Мудрость мне звучала в них!

А теперь — глухие вздохи,

Только ахи, только охи

Слышу юных лет своих.

37

Осторожность

Ты едешь? Я в напутствие одно сказать могу:

При всем своем уме, будь вдвое начеку!

Тебя своим восторгом задушат там они,

Фанатики, — затем, что просто неумны!

38

Набожный говорит

Бог любит нас, как наш создатель! —

“Но Бог, — так вы, — был нами создан!”

Тогда ответьте, Бога ради,

Какой же, к черту, созидатель

Не любит то, что сам он создал?

39

Летом

Мы в поте нашего лица

Должны есть хлеб? Но потный —

Твердят врачи нам без конца —

Ест хлеб свой неохотно.

Созвездье Пса уже с крыльца

Нам просветляет души:

Мы в поте нашего лица

Бокал вина осушим!

40

Без зависти

Он чтим за то, что зависти лишен?

Но к вашим почестям бесчувствен он;

Его орлиный взор для далей создан,

Он вас не зрит! — он видит звезды, звезды!

41

Гераклитизм

Все земное счастье,

Други, лишь в борьбе!

Порох — вот причастье

К дружбе и судьбе!

Триедины други:

С недругом равны,

Братья, где недуги,

В гибели — вольны!

42

Принцип слишком щепетильных

Лучше уж на цыпочках,

Чем на четвереньках!

Лучше через ситечко,

Чем вразлет о стенку!

43

Наставление

Ты ищешь славы? в добрый час!

Так знай же вместе,

Что предстоит тебе отказ

От чести!

44

Основательный

Философ я? Когда бы так! —

Я просто тучен — весом!

И вечно бухаюсь впросак

На основанье весь я!

45

Навсегда

“Мне нынче прок прийти сюда”, —

Сказал, а прибыл навсегда.

И толки откликом гудят:

“Ты всякий раз да невпопад!”

46

Суждения усталых

Ругая солнце в истощеньи,

В деревьях ценят только — тени!

47

Нисхождение

“Он падает!” — на смех вам и на радость;

Но падает он — к вам, в ваш жалкий рой!

Ему его блаженство стало в тягость,

И свет его влечется вашей тьмой.

48

Против законов

Моченым шнуром вновь и вновь

Стянул мне горло шум часов;

Мерцанье звезд, петуший крик,

И свет, и тень — исчезли вмиг,

И все, что знал я, стало вдруг

Глухой, немой, ослепший круг —

Во мне остался мир без слов

Под шум закона и часов.

49

Мудрец говорит

Чужой и все же нужный этим людям,

То солнцем, то грозой веду свой путь я —

И вечно недоступный людям!

50

Потерявший голову

Она теперь умна — вы скажете, сама?

Мужчину одного свела с ума.

И голова его, отдавшись этой хляби,

Пошла к чертям — да нет же! нет же! к бабе!

51

Благочестивое желание

“Вот бы жестом слаженным

Все ключи исчезли

И в любые скважины

Лишь отмычки лезли!”

Так вот, по привычке,

Мыслят все — отмычки.

52

Писать ногою

Рука рукою, но легка

В соавторстве мне и нога.

И вот бежит, не бег, а свист,

То через луг, то через лист.

53

“Человеческое, слишком человеческое”. Книга

Печально робкая, когда глядишь назад,

Когда вперед, доверья полн твой взгляд:

О, птица, кто ты? я назвать тебя бессилен:

Орел иль баловень Минервы фи-фи-филин?

54

Моему читателю

Хороших челюстей и доброго желудка

Тебе желаю я!

Когда от книги сей тебе не станет жутко,