Барышников выполнил свое обещание, и Сережа откинулся на спинку кресла, наслаждаясь вкусом кофе. Барышников углубился в чтение, коротко посмеиваясь.

– А ты гений у нас, парень, – выдал он поощрительный приз. – Теперь Маринка слабает музыку, и все будет в порядке.

– А… она должна сегодня это сделать?

Сережа старался скрыть охватившее его волнение, но слегка охрипший голос выдавал его с головой.

– Придет, – кивнул толстокожий Барышников, который пароксизма Сережиной страсти не заметил. Впрочем, как он не замечал вообще ничего, кроме свой царственной особы.

– Вот это грубовато, не находишь?

– Что? – спросил Сережа.

– Да вот… «Уж лучше трахать, чем копить, пока вам не свернут хлебало». Перегибаешь, тебе не кажется?

Сережа чуть не рассмеялся. Но вовремя наступил на горло рвущемуся из груди хохоту и совершенно серьезно спросил:

– А как лучше?

«Сейчас этот придурок начнет править Вийона, – подумал он, сквозь ресницы рассматривая Барышникова, который теперь напоминал ему Тартюфа. – Становится интересно!»

– Сам подумай, ну что это за «трахать»? Слово-то грязное. Может, лучше написать – заниматься сексом? Из ритма не очень и выпадает. Не возражаешь, если подправлю?

Сережа милостиво кивнул. В конце концов правят-то не его, а Франсуа Монкорбье, вот пускай Вийон ему иски и вчиняет.

Теперь ситуация его изрядно забавляла. Идея заставить великого француза работать «негром-текстовиком» у этого толстого борова с задушевно-хрипатым голосом показалась ему вполне симпатичной. «Думаю, и самого Вийона эта ситуация позабавила бы несказанно… Сидит этакий лох в блатном прикиде, с очками на кончике носа, и, высунув язык аж до яиц, правит Вийона, в немом восторге от собственной тупости!»

– Теперь хорошо стало, – причмокнул языком от удовольствия Барышников. – Ты не обижайся, но чувства слушателя надо уважать. Так что на будущее следи за своим сленгом.

Сережа уже с трудом сдерживал хохот. На глазах даже появились слезы, но Барышников не обратил на это внимания. Или решил, что Сережа расстроен.

Во всяком случае, он равнодушно окинул взором Сережину фигуру, встал, открыл секретер и достал оттуда пять сотенных купюр.

Протянув их Сереже жестом монарха, он выразительно подождал благодарных слов, и Сережа тут же пискнул:

– Спасибо большое.

В принципе он перестал уже чувствовать уколы совести из-за того, что этот гонорар ему заработал Вийон. Ведь они с Маринкой зарабатывают для Барышникова куда больше…

«Такова судьба поэтов, Франсуа, – подумал он. – Раз уж таков существующий порядок вещей, куда нам от этого деться? Глупо бороться с реальностью, как бы пошла она ни была!»

* * *

Везет же мне на идиотские поручения, думала я, подходя к «объекту слежки». Господи, вот уж точно, некуда людям деньги девать! Надо же додуматься – нанять частного детектива, чтобы выяснить, чем занимается твой сосед по дому!

Хотя, конечно, домишко был весьма презентабельный!

Внизу были выложены желтым и красным кирпичом какие-то узоры, под стать ковровым, наверху торчали три башенки, и сам дом так и сиял благополучием и уверенностью в завтрашнем дне, как и его хозяева.

К слову сказать, я чувствовала тут себя в своих джинсах и старой куртке тоже не очень-то к месту. Вполне могу быть расценена здешними аборигенами как подозрительная личность, между прочим. Надо было Ирине Тимофеевне позаботиться о моем внешнем облике. То есть приодеть меня подороже и «поприличнее», дабы я соответствовала общему типу здешних мест.

Усевшись на скамейку, я достала книжку и уткнулась в нее, краешком глаза наблюдая за массивной входной дверью.

Пока в это милое гнездышко никто не входил и никто не спешил его покинуть.

Полчаса я спокойно читала, потом из дверей выкатилась тетка в коже, у которой я вызвала подозрения – она скосила на меня глаза и что-то пробормотала. На всякий случай я ее щелкнула. Она прошла мимо меня, еще раз оглянулась в мою сторону неодобрительно и пошла к мини-маркету, расположенному неподалеку.

Потом мимо меня прошелестел солидный господин с объемным пузиком, который тоже окинул меня взглядом и даже причмокнул полными губищами. Он исчез в доме, а я его, естественно, злорадно запечатлела на фотопленку – нечего так похотливо причмокивать!

Некоторое время во дворе царил почти могильный покой, нарушаемый только отдаленным гулом проспекта.

Я уже была опечалена таким плохим уловом, как вдруг дверь открылась и из дома появился парень. В рваных джинсах. С длинными волосами. Как и описывали. Совершенно не подходящий своим «хипповским» имиджем и умными глазами здешнему благопристойному ландшафту.

Естественно, я щелкнула фотоаппаратом и только после этого заметила, что парень остановился, застыл на месте и с непонятной радостью пялится на меня, как на старую и добрую знакомую.

Присмотревшись, я издала радостный вопль.

– Сашка, это все-таки ты? – спросил мой давний знакомец и однокурсник Сережка Аристов. – Черт побери, а я не могу понять, ты это или мираж, потому что совершенно недоступно моему пониманию, как ты могла оказаться в здешних зловонных джунглях!

– Точно такой же вопрос я могу задать тебе, – усмехнулась я. – Какого черта ты тут делаешь? Неужели разбогател настолько, что купил квартиру в этом доме?

– Я что, похож на владельца местных апартаментов? – улыбнулся он. – Нет, я тут… работаю.

От меня не укрылась пауза-заминка, и я мгновенно напряглась.

– И кем? Убираешь квартиры? – невинно поинтересовалась я.

– Нет, – покачал он головой. – У меня несколько иная работа. Но я не могу о ней распространяться. Ты-то тут как оказалась?

– Работаю, – ответила я, мстительно улыбаясь тому, что и на его лице появилось замешательство. – И тоже не могу распространяться о работе, представь себе.

В это время в дом вошел еще один подозрительный, на мой взгляд, тип, и я щелкнула фотоаппаратом. Мое движение Сережка заметил и насупился.

– Зачем ты Воронова сфотографировала? – поинтересовался он. – Ты что, переквалифицировалась в фотографы?

– Нет, в управдомы, – огрызнулась я. – Я частный сыщик, ласточка ты моя. И мне бесконечно интересно, на какой скользкий путь ты встал. Ты, случайно, не к Барышникову приходил?

Он вытаращился на меня и пробормотал:

– Откуда…

– От верблюда, наверное, – пожала я плечами. – Расскажи мне лучше, что за тип этот ваш Барышников, я все это запишу и честно отчитаюсь перед здешними тетками, что вы не замышляете вооруженные ограбления их бесценных квартир!

– Что?!

Он потер ладонью лоб.