– Ничего не понимаю, – наморщил лоб Шмаков, протягивая одну из ксерокопий Лебедько. – Какого хрена, спрашивается, нашему полковнику нужна вся эта бодяга?

– Да, полная засада… Я думал, тут компромат на него найдется. А в итоге пшик, – разочаровался капитан. – Конечно, эти бумаги, может, и имеют какую-то ценность, но только не для нас.

– И заметь, никакой конкретики – какие-то списки с фамилиями, датами, условными обозначениями… Ну, вот, к примеру, что значит буква «Д» напротив некой Петрашевской Виолетты?

– Детдомовка, – предположил Лебедько.

– Да они все тут детдомовцы, – возразил Шмаков. – Прямо ребус какой-то получается. Нужно быть в теме, чтобы все это расшифровать…

– Короче, облом. Жарко стало. – Капитан приспустил стекло.

– Погоди. Пускай ими мы свои голые задницы не прикроем, но бабла срубить сможем. Ксеранем, ксерокс-то и на почте есть, а потом к этой директрисе заявимся и поставим вопрос ребром: хочешь назад свои бумажки – плати, – предложил майор.

– А если она нас пошлет? – резонно заметил Лебедько. – Ведь мы даже не знаем, о чем эти документы.

– Слушай, если нам заказали этого хмыря грохнуть и папочку его забрать, значит, для этой Ермаковой бумаги ох как важны.

Всю дорогу до загородного особняка полковника правоохранители ехали молча. Лишь подъезжая к высоким воротам, Шмаков заговорил.

– Копии документов останутся у меня, – голосом, не терпящим возражений, предупредил он капитана. – А сейчас веди себя естественно. Этот упырь не должен ничего заподозрить.

…Начальник областного управления внутренних дел, полковник Евсеев Игорь Яковлевич, сидел на кожаном диване перед камином и курил ароматную, с запахом вишни, тонкую сигарету, пыхал дымком и прикладывался к стакану с шипучей минералкой. На полу, у ног хозяина, лежал в позе сфинкса сибирский кот: раскормленная морда, наглый взгляд, постоянно дергающийся хвост. В глазах животного плясали адские язычки пламени. Поодаль стояли, вытянувшись в струну, Шмаков и Лебедько.

– Немного переборщили, но по ситуации в целом сработали неплохо, – похлопав по папке из кожзама, одобрительно кивнул Евсеев. – Деньги здесь. – Он бросил на журнальный столик конверт. – Когда понадобитесь вновь – свяжусь. Все, свободны.

– Всего доброго, товарищ полковник, – в один голос отозвались правоохранители и, буквально пятясь, засеменили к двери.

– Стойте! – неожиданно окрикнул их Игорь Яковлевич.

Майор и капитан замерли, словно статуи, предчувствуя неладное.

– Вы открывали конверт? – прозвучало как гром среди ясного неба.

– Никак нет, товарищ полковник. Он же запечатанный, как можно… Мы же не крысы какие-нибудь, – сглотнул побелевший Шмаков. – Слово офицера даю.

– Смотрите мне, – погрозил полковник указательным пальцем.

Когда Шмаков с Лебедько покинули каминный зал, Евсеев оторвал задницу от дивана и подошел к огромной картине, точнее, к своему портрету. Московский художник-попсовик изобразил полковника в совершенно непривычном для людей его профессии одеянии – вместо формы с наградами и фуражки тот был облачен в римскую тогу, а голову украшал венок из лавровых листьев. На левом плече начальника областного управления внутренних дел, подобно пиратскому попугаю, сидел сибирский кот. Вроде бы все было нарисовано абсолютно профессионально и даже торжественно, но от картины прямо-таки веяло извращением.

Евсеев сдвинул портрет в сторону – под ним заблестела нержавеющей сталью дверка сейфа – и набрал нужную комбинацию цифр на электронном кодовом замке. Внутри хитросплетенного механизма что-то щелкнуло, провернулось. Дверка отворилась. В стенной нише лежали плотненько прижатые друг к дружке пачки стодолларовых купюр. Полковник положил на них конверт с папкой, захлопнул дверцу и вернул на прежнее место портрет себя, любимого.

– Как же я тебе завидую, Помпей… Лежишь себе целыми днями, жрешь и ничего не делаешь, – обратился он к ленивому котяре, греющемуся у камина. – Ну ничего. Скоро и я так буду.

Многонациональные группы туристов медленно перетекали из зала в зал, совершая путешествие из одной эпохи в другую. Экскурсовод одной из них – женщина бальзаковского возраста в скромном платье и легонькой вязаной кофточке – подолгу задерживалась у экспонатов, размахивала указкой, словно дирижер палочкой, с завидной скоростью и легкостью отвечая на возникавшие по ходу экскурсии вопросы. Перед глазами иностранцев проплывали картины известных художников, античные статуи и скульптуры, мозаики, рельефы… Потрясенный Эрмитажем американец, потерявший от окружающего его великолепия голову, даже попытался прикоснуться к хрупкой фарфоровой вазе кончиком пальца.

– Are you crazy?[1]– тронул его за плечо более сдержанный и воспитанный соотечественник.

Американец тут же пришел в себя – отдернул руку от драгоценного экспоната и, бросив в ответ что-то нечленораздельное, ретировался.

Среди иностранцев затесались и двое русских: высокий мужчина с мясистым лицом и его спутник – широкоплечий брюнет с волевым подбородком. Павел Игнатьевич Дугин и Андрей Ларин были здесь довольно частыми гостями. Не то чтобы они жили искусством и являлись его заядлыми поклонниками, посвящая ему все свое время. Просто Эрмитаж был для них как раз тем самым идеальным местом, где чудным образом сочетались, казалось бы, совершенно несовместимые вещи: работа и отдых. Иначе в их профессии и быть не могло.

…Павел Игнатьевич Дугин возглавлял ни много ни мало самую мощную и законспирированную тайную структуру в Российской Федерации. В отличие от большинства подобных организаций эта структура не ставила целью свержение действующего режима с последующим захватом власти. Цели были более чем благородными: беспощадная борьба с коррупцией в любых ее проявлениях, и притом – исключительно неконституционными методами.

Костяк тайной структуры составили те честные офицеры-силовики, которые еще не забыли о старомодных понятиях: «порядочность», «совесть», «присяга» и «интересы державы». Однако одиночка, сколь благороден бы он ни был, не в состоянии победить тотальную продажность властей. Тем более что коррупция в России – это не только гаишник, вымогающий на шоссе дежурную взятку, и не только ректор вуза, гарантирующий абитуриенту поступление за определенную таксу. Коррупция в России – это стиль жизни и среда обитания…

Начиналось все с малого. Офицерам, выгнанным со службы за излишнюю порядочность, Дугин подыскивал новые места работы. Тем более что его генеральские погоны и высокая должность в главке МВД открывали самые широкие возможности. Затем начались хитроумные подставы для оборотней в погонах, этих самых честных офицеров уволивших. Для этого несколько наиболее проверенных людей были объединены в первую «пятерку». Вскоре организовалась еще одна. Затем еще…

Заговор – это не обязательно одеяла на окнах, зашитая в подкладку шифровка, подписи кровью на пергаменте и пистолет, замаскированный под авторучку. Залог любого успешного заговора и любой тайной организации – полное и взаимное доверие. И такое доверие между заговорщиками против коррупции возникло сразу же.