Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 4
Утро началось, с очередного крика сержанта Морозова. «Подъем». Не выспавшиеся ребята, путаясь в новой для них одежде, выбегали на проход для построения. Старослужащие даже ухом не повели, спали сладко в своих кроватях.
— Медленно, очень медленно, чего как насекомые!!!? — Кричал сержант. — Рота отбой 45 секунд.!! Отбой была команда! — Это он уже обращался конкретно к Фомину.
Тот стоял с полузакрытыми глазами и почти спал на ходу. Уверенный пенок под зад кирзовым сапогом сержанта, взбодрил его.
— Отставить Подъем. Всё проснулись! Упор лёжа принять. Рязь два Рязь два. — горлопанил Морозов. — Встать! Рота отбой!
Он зажёг спичку и начал считать. Так повторялось несколько раз. Расположение казармы гремело железными звуками кроватей и панцерной сетки.
— Дежурный по роте на выход. — послышалось команда дневального. И в казарму зашёл капитан Зубков.
— Товарищ капитан, за время вашего отсутствия происшествий не произошло, рота занимается… — Зубков махнул сержанту рукой.
Зубков был командиром взвода. Он сообщил сержанту, чтобы тот заканчивал с тренировкой и отправлял людей на утренний туалет, а следом на завтрак.
В столовой ребята сидели и не понимали, что находится в их тарелках, то-ли это была каша, то-ли кусок клестера. Они просто отставили еду и жевали белый хлеб с чаем.
После принятия пищи их завели в роту и построили на ЦП* в две шеренги. Первыми стояли сержанты. В роте уже находился Майор Горелов, по которому было видно, что он с похмелья, капитан Зубков, и Прапорщик Матков.
— Старшина, проверить внешний вид личного состава! — Скомандовал сиплым голосом командир роты. — Гляжу уже постриглись, ага хорошо.
Он подошёл к одному из новобранцев, тот был самый коренастый, или толстый, под формой огромных размеров этого было не понять, только его щеки почти лежали на плечах.
— Вот это что за матня, что за мешок на бойце, Прапорщик?
— Так эт ёмое, товарищ Майор, не было другого, что выдали в то и одел, у меня списки….
— Бардак у тебя, Матков, а не списки, ты ослеп что-ли совсем, во что бойцов одеваешь, новую форму наверное уже поменял на тушенку у другана своего? Переодеть его!
Это был тот самый Сухорев, за которого так торговался Матков в военкомате. Был этот парень из обычной семьи, перед самым призывом закончил кулинарный техникум и подрабатывал у тётки в кафе, и чтобы остаться служить ближе к своему городу, родственники заваливали капитана Поросюка продуктами.
— Так эт самое где ж я…? — начал бормотать Матков.
— Меня это не е… не волнует. — ответил Горелов, и обращаясь к капитану сказал. — Занимайтесь дальше обучением с новобранцами. Чтоб через два часа все были подшиты, начишены, и так далее.
Вечером после ужина в животах у новобранцев было по прежнему пусто, и урчало от голода. Харин сидел в бытовке и третий раз уже пытался перешить подворотничок, думая о чем то своём. На плечо его вдруг опустилась крепкая рука. Он повернул голову и увидел ст. Сержанта Могилина.
— Добрый вечер, Константин. — Обратился к нему Могила. — Ну что, не получается? — С усмешкой спросил он. — Пойдём за мной, после отбоя подошьешся.
— Куда? — удивлённо спросил Харин.
— Пошли пошли, там узнаешь.
Они зашли в каптерку, где сидел Прапорщик Матков.
— Вот Олег Николаевич, привёл.
— Это че, тот самый? — Спросил прапор.
— Да, сам изъявил желание, говорит, чтобы не забуреть в армии хочет интеллектуальной работы.
— Ну садись, интеллектуал йё моё. Хех. — Посмеялся Матков. — Вот тебе задачи по математике, за… не важно вообще, надо решить. Тут вот какое дело то, набираем людей в штаб служить, ну бумажки там документы подписывать, умные нужны, командование приказало тест провести, на, решишь доложишь ст. Сержанту вот.
До поздней ночи Харин провозился с математикой, он знал и понял, что ему нужно привести ещё и себя в порядок, сержант утром спросит за это, и ни какие отмазки не пройдут, поэтому дрожащими руками он продевал нитку в иголку и со слипающимися глазами, кое как подшил.
Пройдя в спальное расположение он увидел как Фомин, Матвеев и тот рыжий парень Порохов отжимались в трусах и майке на полу. Было заметно как струйки пота текли по их вискам, а руки уже тряслись от напряжения. Напротив них стояли сержант Бобров и Потапов и басили на них своими голосами. По интонации он понял, что те были не трезвые, и даже очень. Чуть поодаль стоял и подтирал нос, из которого по всей видимости текла кровь, толстый Сухорев.
— Рязь дваааа! — тянул Бобров. — Запомните, духи, за одного тормозного страдать будете все, ясно вам? Рязь, двааа….
— О, ещё один ханурик, присоединяйся к товарищам. — Жестом руки показал Потапов, обращаясь к вошедшему Харину. — мы тут учимся быстро отбиваться спать, вот только ваш друг ни как не может уложиться даже в минуту. Пузико мешает или ещё что то, как хреновому танцору.
— А чего он не со всеми? — Спросил Харин.
— Ещё один шибко разговорчивый, может и тебе зарядить? Упал быра! — Крикнул Бобров.
— Хорош, их дрючить. — Раздался откуда то из темноты казармы голос Могилы. — у них завтра строевая ещё, «Горилыч» три шкуры потом спустит если они горох там на платцу отбивать начнут после вашей физкультуры. Отбой всем!!!
Всё начали разбегаться по своим койкам. Всё ругали пухлого Сухорева, из за которого они все получили в наказание бессонную ночь в упоре лёжа.
— Гад ты, толстый, понял!? Ещё раз будешь тормозить я тебя сам урою! — кричал Порохов. — Пол ночи качались, все тело болит, Козёл жирный, бубнил Матвеев.
Один Фомин молча лёг на кровать, укрылся с головой одеялом, закрыл глаза и стал всхлипывать. Понимал он, что все это ему терпеть как минимум год, пока не уйдут старослужащие. Что делать, как быть? Он совсем не был готов ко всему этому, но осознавая свое положение, принял для себя решение, стараться и пытаться делать все то, чему учат как положено, быстро, чётко и слушать сержантов, чтобы из за него не пострадали вот так же глупо остальные ребята. Может быть тогда в таком случае он сможет прожить этот злополучный год целым и здоровым.
Глава 5
Потянулись суровые армейские будни.
