Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Значит так, господин детектив, есть две причины смерти.
- Чума и убийца? - кивнул Маркус, как всегда стряхивая пепел прямо на пол. - Это ты мне еще неделю назад сказал. Что-нибудь новое?
Отто пожал плечами.
- Нет, есть убийца-хирург и убийца-вирусолог.
- А вот теперь подробнее. Почему? - собрался детектив.
- Один убивает каторжников, - прозектор кивнул на лежащие перед ним останки. - Забирает органы. Бессистемно изымает то легкое, то печень. Я бы предположил, он старается собрать нечто вроде человеческого тела.
- Зачем? - скривился детектив.
- Откуда мне знать, я же не психиатр. Но! - Отто даже поднял палец. - Сегодняшние тела доказывают, эта теория не верна. И вот, почему, - он скинул окровавленные перчатки и пригласил детектива в свой кабинет. - Я решил изучать чуму и ее жертв, господин детектив. Потому начал вести журнал для связанного с болезнью. Вот!
Отто протянул журнал Маркусу.
- У чумных имеются отметины от скальпеля, - полистав страницы, подытожил детектив. - Поголовно?
- Именно, господин детектив, - хлопнул его по плечу Отто. - И тут я пришел к выводу, через этот порез жертва и заражается нашей чудовищной болезнью.
- Но зачем?
- Найти лекарство? Ты бы удивился, узнав, сколько невинных жизней унесли медицинские исследования. Так почему бы нищим не стать жертвами эксперимента по созданию идеальной сыворотки.
- Сыворотки от чего? - скривился Маркус.
- Да от чего угодно! - отмахнулся Отто. - Судя по тому, что и жертвы чумы, и каторжники - все имеют следы кларафали в крови, подозреваю, убийцы связаны с островом Надежды.
- А не может ли он искать средство защиты от нее?
- Может, разумеется! Но и это не самое интересное!
- Что еще не так?
- Ты, несомненно, помнишь одну прекрасную девушку, не так давно найденную в стенах дома Элрихов?
- Абигейл, племянница хозяина, - кивнул детектив. - И что?
Отто облизал пересохшие губы.
- Мне нужна твоя помощь, Маркус.
Детектив поднял бровь. За пять лет сотрудничества прозектор впервые назвал его по имени. И это наводило на странные мысли.
- О чем мы говорим, Отто?
- Мне нужно вытащить пациента из Асилума, Маркус.
* * *
Почему всё обернулось именно так? Ещё совсем недавно она гуляла во дворе лечебницы с другими пациентами. Помогала медсёстрам ухаживать за хрониками в стационаре, и вот сама превратилась в такой же немощный мешок с костями. Ходит под себя и бессвязно мычит.
Руки, ноги и шея пристёгнуты к койке ремнями. Нужно было кончать с собой, пока была возможность. Но тогда она ещё ждала голубоглазого Отто. Но и он обманул.
А теперь во рту влажный кляп, не дающий откусить язык и покорно истечь кровью. Лжец! Мерзавец Отто! Подарил ложную надежду. Мёртвую надежду.
Шаги за дверью.
Абигейл застонала, внеплановые визиты никогда не предвещали ничего хорошего. Новые изощрённые процедуры, или грубая санитарка пришла поменять пелёнку. Кто-то громко ругался в коридоре. Звали Вайнштайна.
Дверь, наконец, распахнулась, и несколько конвоиров вошли в палату. Быстро отстегнули ремни и защелкнули на тонких запястьях холодные наручники. Ватные ноги не могли сделать и шагу.
- На руки её возьми, Лукас, она же не дойдёт сама.
-Почему сразу я? Ты видел, что она сделала с Элрихами, а если она мне в горло вцепится? - возмущался юноша.
- Заткнись и неси, или Маркус узнает, кто украл конфискованный в притоне морфий.
Лукас смачно харкнул себе под ноги и взвалил Абигейл на плечо. Кто бы ни был этот Маркус, его юноша боялся больше полоумной людоедки.
Всё дальнейшее превратилось для девушки в калейдоскоп из криков и бесконечного мельтешения. Вайнштайн грозился констеблям какими-то незнакомыми для Абигейл фамилиями, пророчил увольнение и каторгу. Напоследок он крикнул своей пациентке:
- Ничего не бойся, Аби, я тебя вытащу, они не имеют права!
Девушка хотела послать его к чёрту, но прочный кляп, больно резавший уголки губ, не позволил от души попрощаться с ненавистным мозгоправом.
Спасена! Куда угодно, хоть на виселицу, хоть на остров Надежды, только бы не здесь.
Она послушно сидела в клетушке полицейской машины в радостном предвкушении, как если бы её везли в луна-парк. Мозг отказывался даже думать, что двое конвоиров могут готовить для неё нечто страшнее Асилума. Такого просто ещё не придумали.
Приятный горько сладкий запах формальдегида. Абигейл вдохнула его полной грудью. Лукас или его суровый напарник втолкнули её в тусклый едва освещённый коридор. У самого уха что-то пролетело и звякнуло впереди.
- Ключи от наручников, - уходя буркнул Лукас, - но не советую их снимать. Эта девчонка обглодала человек двенадцать недавно.
- Я в курсе, - в знакомом голосе угадывался явный азарт. Голубоглазый!
- Отто, - потрескавшиеся губы выдали подобие улыбки, когда пропитанный слюной кляп, со шлепком упал на пол.
* * *
Маркус не подвел.
Отто поспешно отстегнул кляп, почти слыша, как хрустит, вставая на положенное место, челюсть. Отстранившись, успел бросить короткий взгляд, оглядывая девушку.
- Добрый день, Абигейл, - прошептал он, с улыбкой отмечая произошедшие изменения.
От покорного безразличного взгляда не осталось и следа. На прозектора взирал озлобленный хищник. Все эти дни она была заперта в клетке, куда со смехом швыряли объедки и тыкали в диковинку палкой. Но теперь - жаждет показать, кто здесь главный.
Даже улыбка острая, хищная, превращающая слабую изможденную девушку в готового к броску зверя. Отто судорожно сглотнул, осознавая, насколько Абигейл Элрих прекрасна.
Нащупав ключи, переданные конвоиром, прозектор снова улыбнулся и расстегнул металлические обручи.
- Пожалуйста, Абигейл, скажите, что Вайнштайн не расплавил вам мозг, и вы в состоянии говорить, - попросил он, аккуратно беря тонкие запястья в руки.
- Нет, - не прекращая улыбаться, прошептала Абигейл. - Можно мне стакан воды?
Прозектор едва сдержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу.
- Конечно, конечно, - ему очень не хотелось выпускать ее руки. Пляшущее в глубине карих глаз безумие притягивало и манило. - Я сию минуту, пожалуйста, присядьте вот здесь...
Он подвел ее к небольшому дивану и с трудом нашел в себе силы отпустить тонкие руки. Пальцы тут же словно резануло болью - так жаждалось ухватить ее, чувствовать пульсирующую жилку, затрепетавшую от прикосновения.
Отвернувшись, прозектор досчитал до трех, унимая внутреннюю дрожь, и быстро прошагал к баллону
