Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Сёма вернулся домой, было уже почти темно. Это был первый день с начала карантина в школе, когда бабушке пришлось выходить на улицу и звать его со двора. И Сёме не было даже неловко из-за этого — только немного жалко, потому что с Любой пришлось расстаться.
— Давай я тебя до дома провожу? — предложил он, потому что мама учила, что так делают обходительные мальчики.
— Не, не надо. Я тут рядом живу, быстрее тебя добегу!
Сёма посмотрел на неё с сомнением.
— Спорим? — Люба скрестила руки на груди.
— Да разве ж это проверишь!
— А ты добеги до ворот и оглянись. Если меня не будет видно — значит, я уже домой добежала!
— Ага, или за углом спряталась!
— Я бы так никогда не сжульничала!
И почему-то Сёма поверил. Они и впрямь поспорили, и он побежал до дома так быстро, что в ушах засвистел ветер, а потом обернулся — а Любы не было и следа. Детская площадка стояла пустой, и только покачивающиеся качели указывали, что совсем недавно там кто-то был.
Утром Сёма подскочил в нетерпении. Никогда раньше он так быстро не умывался, не одевался и не завтракал. Бабушка только диву давалась, когда он чуть ли не залпом выпил кружку разбавленного молоком чая, протолкнул в горло горячий блинчик и выскочил из-за стола:
— Спасибобольшоеоченьвкуснояпобежал!
Протараторив прощание, он наспех накинул курточку, нахлобучил шапку набекрень и выбежал на улицу, ещё держа шарфик в руках. Сёма не обратил внимание, что на улице куда морозней вчерашнего и что ветер задувает за шиворот — ему было не до того, он бежал на детскую площадку!
Любы там не было, но Сёма не унывал. Они не договаривались, что сегодня встретятся, но он был уверен: Люба тоже хочет увидеться, и тоже придёт, и расскажет про ещё какую-нибудь здоровскую книжку, а потом они вместе придумают новую игру — как в космонавтов, только ещё лучше…
Мысли Сёмы неслись и неслись вдаль, как лихие скакуны у ковбоев, а сам он раскачивался на качелях — сильней и сильней, почти улетая в космос. Время тоже летело: он сам не заметил, как солнце начало подкатываться к середине неба.
Но Любы всё не было. Она не пришла до обеда и не появилась после. Сёма ждал, сначала терпеливо, потом — не очень. В какой-то момент разозлился, почувствовав себя преданным: он-то думал, они с ней друзья! Потом испугался, что Любой что-то случилось. Потом, наконец, признался себе, что просто очень-очень расстроен, потому что снова остался в деревне совсем один.
Домой Сёма не шёл, а плёлся. Он не думал об этом, но подсознательно ждал — вот сейчас, сейчас Люба окликнет его и позовёт играть со своим вечным «давай»!..
Люба не позвала.
Сёма сидел на кухне и тоскливо ковырял кашу. Ложка со скрипом проезжалась по дну тарелки туда-сюда, он сам морщился от неприятного звука, но упрямо продолжал. Бабушке же терпения хватило не так надолго.
— А ну-ка дай сюда, — перегнувшись через стол, она вытянула у Сёмы тарелку из-под носа. — Не хочешь есть — не ешь, но еду не мучай.
— Ладно, — Сёма пожал плечами и скользнул в бок по лавке, готовый встать.
— Погоди, — остановила его бабушка.
Она убрала тарелку с недоеденной кашей подальше, медленно развернулась, опустилась напротив. Посмотрела на Сёму очень внимательно, даже пронзительно — он невольно поёжился. Раньше бабушка так на него не смотрела.
— По Любаше соскучился? — проницательно спросила она.
— Нет, — поджал губы он.
Бабушка по-доброму улыбнулась и снова перегнулась через стол — на этот раз, чтобы потрепать Сёму по макушке. Он не успел увернуться, и она всё же взъерошила волосы, заставив их торчать в разные стороны, как гнездо.
— Скучаешь, я же вижу. Не думала я, что вы так подружитесь.
— Не думала?.. — Сёма нахмурился. — Ты её и раньше знала?!
— Знала, — бабушка согласно кивнула. — Очень-очень-очень давно.
Наверное, она ждала, что Сёма удивится. Или скажет, что этого не может быть и потребует объясниться. Или, может, просто ляпнет какую-то глупость.
Сёма молчал, скрестив руки на груди, и выглядел очень серьёзным ребёнком.
— Пойдём прогуляемся, — бабушка вдруг поднялась.
Они вышли на улицу, прошли по ней мимо однотипных деревянных заборчиков, кое-где слегка покосившихся. Вышли на детскую площадку — Сёма бросил на неё тоскливый взгляд, но не остановился. Почему-то он уже не ждал, что Люба появится.
Идти пришлось долго. Сёма устал, но не просил бабушку повременить. Он упрямо плёлся за ней — пока они не упёрлись в металлическую оградку. Сёма стоял, разинув рот: бабушка привела его на кладбище.
— Зачем?..
— Подожди, — прервала она его. — Тут недалеко. Ты всё поймёшь.
И они пошли дальше, ещё чуть-чуть. На кладбище вечером никого не было, и было очень тихо. Сёма слушал только лёгкий шум ветра да шорох сухой травы под ногами. Он думал, что будет бояться, но нет — кладбище казалось очень мирным, спокойным.
На некоторых могилках явно кто-то недавно был: там было прибрано, сухая листва, собранная в холщовые мешки, дожидалась грузовика у дороги. Где-то лежали оставленные посетителями конфетки, где-то — маленькие гранёные рюмки. У одного из надгробий Сёма заметил игрушку, маленького коричневого мишку без одного глаза. Он не хотел думать, кому оставили этого мишку.
— Сюда, — бабушка приоткрыла одну из скрипучих калиток.
Сёма ступил за оградку и сразу вспомнил: здесь он уже был. Давно, ещё до школы, они приезжали с родителями на кладбище к прадедушке и прабабушке — Сёма их никогда не знал и много расспрашивал о том, какими они были. Мама вспоминала их с лёгкой, грустной улыбкой.
Тогда он почему-то не обратил внимания на третью могилку. Она стояла на том
