Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лоран. Да, такое забудешь. Тогда много полегло.
Анна. Моей семьи это тоже коснулось. На лекарства нужны были деньги, и тогда я начала воровать. Не у всех. Только у тех, у кого денег было более чем достаточно. И вот, в одну ночь я залезла в дом кузнеца, свалила на пол какую-то жестяную штуку. Он быстро пришёл и…не стал церемониться. Хотел дать по рукам, попал в глаз чем-то…даже не помню чем.
Лоран. Что стало с твоей семьёй?
Анна опускает взгляд. Лоран заканчивает заматывать её глаз.
Лоран. Я буду молиться за них.
Анна. В этом мало толка. Где был твой бог, когда моя семья страдала? Когда я молилась. (Издаёт сдавленный смешок) У меня денег не было даже на нормальные захоронения… За нашу нищету я ненавидела всех: от безразличных соседей… до всех остальных
Анна немного отходит от него, неловко переминается с ноги на ногу.
Анна. Да уж, всё-таки исповедовалась.
Лоран. Стало легче?
Анна. Не знаю. Не верю пока, что что-то во мне сильно поменяется.
Лоран. И, поверь на, ничего не поменяется только из-за этого. А так, кто знает, может бросишь своё, как ты говорила, увлечение.
Анна. Лоран.
Лоран. Что?
Анна. Имя у тебя красивое. Необычное. Ты не местный?
Лоран. Иностранец, представь. Мои родители отправили меня сюда на корабле. Продали.
Анна замирает.
Лоран. Но ты не подумай! Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, то была воля Его, Он сохранил меня! Меня выкупил один из служителей церкви, хороший старик, воспитал меня, одел, обучил ремеслу. Я не жалуюсь. Мы с ним целую рощу высадили – неплохое воспоминание. А людей, которые меня, так скажем, на свет выпустили – я забыл и простил.
Анна. Я бы так не смогла. Ты странный, Лоран.
Лоран. Да?
Анна. Да. Есть в тебе что-то слишком инородное, что я не могу принять, хотя, конечно, нравишься ты мне на капельку больше, чем этот Феликс. Он какой-то слишком…
Явление 5.
Выходит Феликс.
Феликс. Чванливый?
Анна. (не заметив его) Да, неплохое слово, а-а! (повернувшись) Феликс!
Феликс. (буднично) Господин Феликс, для тебя.
Анна. Да что вы? В ножки не поклониться?
Феликс. Много чести. А слово действительно хорошее, много раз его слышал, и всегда от подобных тебе.
Анна. Это от каких?
Феликс. Обиженных на жизнь оборванцев.
Лоран. Не разговаривай с ней так.
Феликс. Не тебе меня учить. Вы оба делаете вид, что очень сильно правильной стороны придерживаетесь, но оба напрочь забываете, кто вы есть. Одна – вор, нарушитель закона и бунтовщик, второй, хоть ныне бога обрёл, тоже в прошлом далеко не святой!
Лоран. Припоминаешь дуэль?
Феликс. Твою наглость и навязчивость!
Лоран оскорбительно ахает, но Феликс не даёт вставить слово.
Феликс. На словах-то вы все благородные молодцы, но на самом деле вы ничем не лучше типичного жителя вашего вшивого городка, в котором живут такие же вшивые людишки.
Анна. Да как ты смеешь!?
Феликс. Очень просто! Тебя взять к примеру! Ты меня видишь последней тварью, но у тебя нет причин на меня сердиться. Так себя ведут либо малые дети, либо откровенные идиоты и ничтожества!
Лоран. Положим, версия может быть и другая.
Анна. (в гневе) Что!?
Лоран. Как я сначала и говорил, ты лишилась своей святости, данной тебе Им (поднимает палец к небу) прямо в тот день, когда потеряла свой…!
Анна. Не строй из себя философа, о твоём прошлом мне с недавних пор известно!
Гром гремит всё сильнее, дождь снова усиливается, начинает перекрикивать героев.
Феликс. Оба вы собой оскорбляете весь человеческий вид!
Лоран. Теперь вы не вызываете ничего, кроме отторжения!
Феликс. Как будто вы о жизни знаете больше моего!
Лоран. Не делай вид, будто ты лучше нас!
Анна. Да чтоб всех подобных вам не стало!
Во всеобщем хаосе Лоран, Анна и Феликс начинают драку, и длиться она до тех пор, пока совсем рядом с домом не бьёт молния. Лоран, Анна и Феликс сначала прижимаются плечами друг к другу, после в страхе оседают на пол, закрывшись одним одеялом.
Анна. (дрожа) Крышу…снесло.
Феликс. Чтоб меня, этот дом проклят!
Лоран. О нет, это сам Господь карает нас за наше поведенье!
Снова гремит гром.
Лоран. Вы знаете, господа, мне всегда был неприятен ливень…и гром.
Феликс. Какое совпадение, меня это всё тоже не на шутку пугает.
Дождь всё ещё идёт.
Анна. Не думала, что скажу это, но я понимаю вас, господа!
Феликс. Укройтесь нормально, вы, оба! Не горю желанием сидеть с трупами!
Анна. Да, ведь одеяло сильно спасает от падающих балок!
Феликс. С обмёрзшими трупами!
Лоран. Напомни поблагодарить тебя за неравнодушие!
Феликс. Обязательно!
Ливень начинает медленно стихать. Рассветает. Лоран, Анна и Феликс всё ещё сидят, крепко прижавшись друг к другу.
Феликс. Это был…какой-то кошмар…
Лоран. Теперь побледнел ты.
Феликс. Потому что вы ко мне прилипли. Отлезьте!
Феликс выползает из-под одеяла. Лоран помогает Анне подняться, она принимает его помощь без возмущений, даже с благодарностью.
Анна. Немного в себя придём и уйдём отсюда. Я и так пропустила бунт.
Анна издаёт нервный смешок.
Лоран. Да уж. Я вот не встретился с уважаемым священником. Наверное, после такого он сразу покинул город N, местная погода – кошмар, конечно.
Феликс широко улыбается.
Феликс. А я вот смог проветриться. Ближайшие лет на сто, полагаю.
Феликс, Анна и Лоран переглядываются. Недолго молчат, думают. Ветром приносит газету, Феликс её подбирает, читает.
Феликс. Свежий выпуск. (читает) А знаете, революция не началась. Доверенное лицо из местной церкви красочно намекнуло неким господам сверху, что сильный ливень – предвестник страшных перемен. Повезло, некие господа оказались суеверными, даже слишком. Законы отозвали, бунтовщики остались вроде как довольны. (отрываясь от газеты) Не знаю, станет ли жизнь лучше…
Анна. Что бы не произошло в N, никто не захочет повтора подобного. Может и станет.
Лоран. У тебя появился оптимизм?
Анна. На время. Если что-то такое снова случиться, клянусь целым глазом, ничто меня не остановит на пути к бунту. Жестокому и беспощадному, разрушительному бунту.
Лоран. Я, в том случае, буду пытаться сохранить каждую жизнь молитвами, да и…чем смогу.
Феликс. А я ухвачусь за любую возможность сохранить гармонию в своём мелком существовании.
Анна. Ага, удачи тебе с этим.
Они улыбаются друг другу. Феликс становится посередине, Лоран – слева от него, Анна – справа.
Лоран. Что теперь?
