сейчас поедем обратно в город. Нам надо поставить в известность компетентные органы, и чем быстрей, тем лучше…

– А кто… кто мог это сделать? – спросила она, глядя на меня. – Вячеслав Иванович, как вы думаете?..

– Точно сказать невозможно. Но Глеб Эдуардович подозревал, что за ним охотится некто Волк. Вы, наверное, слышали про этого маньяка?

Она тяжело вздохнула.

– Глеб сегодня по телефону рассказал мне всё… о том, что он почувствовал давно уже за собой слежку… что ему может грозить опасность… Но для меня это было неожиданностью… настоящим потрясением. Я вообще ни о чём не подозревала! Глеб сказал, что решил переждать опасное время здесь, за городом, в этом доме. При встрече обещал всё объяснить подробней…

– В данных обстоятельствах напрашивается только одна правдоподобная версия: ваш муж где-то, при каких-то обстоятельствах пересёкся с тем, кто называет себя кличкой Волк. И Волку, скорее всего, пришло на ум, что Глеб Эдуардович его каким-то образом «вычислил», или по крайней мере заподозрил – маньяки ведь зачастую народ крайне мнительный, и могут вбить себе в голову любую чушь. Поэтому Волк стал следить за вашим мужем, выбирая подходящий момент, чтобы от него избавиться… Но как он сумел заманить его сюда, да ещё подобраться к нему незамеченным?! Это действительно загадка, которую так просто не разгадать.

Мы уже подошли к выходу из дома и задержались у открытой входной двери. Я старался сейчас разговорить женщину – иначе у неё от всего узнанного и увиденного вот-вот мог произойти нервный срыв, а я заметил, что она была уже на грани его.

Поэтому я продолжил свои подчёркнуто спокойные размышления вслух, слегка привалившись плечом к стенке коридора.

– Здесь перед нами встаёт вопрос, и не просто вопрос, а, я бы сказал, «вопрос вопросов»: кто же такой Волк? Как и где он пересёкся с Глебом Эдуардовичем? Это мог быть и случайный человек, с которым ваш муж просто столкнулся на улице. Но в таком случае Волк мог бы убить его гораздо раньше, без всяких сложностей. Однако если это, наоборот, кто-то из ближайшего окружения вашего мужа, то всё встаёт на свои места: Волк так долго готовился, чтобы на него в итоге не пало ни тени подозрения в убийстве – поскольку он лично знал погибшего, и тем самым автоматически попадал в круг подозреваемых. Да, тут стоило постараться, чтобы подготовить всё как следует… Для этого необходимо знать до тонкостей весь распорядок дня своей «цели», чтобы сконструировать и своё собственное «железное» алиби. Вот, вероятно, и разгадка всей его долгой и тщательной слежки. – Я коротко взглянул на неё. Она слушала меня с напряжённым вниманием, боясь пропустить хоть слово – что ж, отличный признак, мне явно удалось «переключить» её внимание, заставив хоть на время забыть о пережитом ужасе. – Надежда Павловна, как вы думаете – это мог быть кто-то из друзей вашей семьи, или из его знакомых по работе?

– Скорее второе, – медленно, задумчиво произнесла она. Ну, слава Богу, кажется, моя попытка вовлечь её в разговор и вывести из околошокового состояния действительно удалась. – Мы ведь почти ни с кем не общаемся, да и родственников у нас «кот наплакал», и все они далеко…

– Значит, на работе. А может, у вас есть какие-нибудь предположения? Вы хорошо знаете сослуживцев мужа?

– Нет, совсем нет. Так сразу вообще никого не припомнишь… К тому же Глеб в своё время сменил много профессий, он где только ни работал: был грузчиком, официантом, гримёром в театре, даже одно время подрабатывал натурщиком в художественной академии. Только потом взялся за ум, как говорится – закончил финансовые курсы и нашёл эту работу экспедитора, которая ему действительно понравилась. И зарабатывать, особенно в последние полгода, стал хорошо – мы наконец-то ремонт в квартире сделали, потом вот эту дачу купили, ещё и автомобиль – «Ниву», правда, подержанную… – Она тяжело вздохнула. – Но меня, вы знаете, и это уже не радовало. И всё из-за его поведения… Стал таким угрюмым, раздражительным, сам не свой. Дома почти всё время молчал, или сидел слушал в наушниках своего Высоцкого… Я даже думала, что у него что-то случилось с психикой. Уже собралась обратиться к врачу… А первое время после того, как мы поженились, был совсем другим человеком. Я и подумать не могла, что он… просто смертельно кого-то боится…

– Действительно, страх очень тяжело действует на людей, – подтвердил я. – И, кстати, музыка, особенно хорошая – лучшее средство хоть немного расслабиться в таких случаях.

– Муж очень любил слушать музыку, – подтвердила она, – особенно Высоцкого. Его любимая песня…

Едва слышный скрип половиц в коридоре и тихий металлический щелчок послышались почти одновременно.

Столь знакомый мне щелчок снимаемого с предохранителя пистолета.

Но я не успел даже оглянуться.

Выстрелы загремели один за другим, озаряя темноту коридора.

…Словно в страшном сне я увидел, как после первого же выстрела Надежда Павловна содрогнулась и слабо вскрикнула от боли. Ринувшись вперёд, я, прикрывая её собой, рванулся, схватив женщину за плечи, в сторону выхода и спустя секунду вытолкнул из дверного проёма. Потеряв равновесие, мы оба тяжело рухнули на террасу.

А ещё через мгновение я уже стрелял, даже не осознав, как в моей руке очутился пистолет, стрелял и стрелял в темноту коридора.

На пятом или шестом выстреле я заставил себя остановиться. Прислушался, стараясь сдерживать судорожно учащённое дыхание.

Тишина была мне ответом. Дом, погружённый во мрак, вновь молчал.

Надежда Павловна не подавала признаков жизни, но я быстро определил, что сердце её бьётся. Нашёл и рану – сквозное ранение в плечо рядом с левой ключицей. Чуть бы пониже – и… Возможно, моя быстрая реакция помогла мне спасти если не клиента, то его жену.

Сам я был цел и невредим, только саднила и слегка кровоточила шея – видимо, пуля скользнула по коже. Ещё легко отделался, если вспомнить, что Волк стрелял практически в упор.

Я осторожно перенёс находящуюся без сознания женщину к своей машине. Уложив раненую на сиденье, извлёк мою армейскую спецаптечку, быстро перевязал рану, затем сделал ещё пару уколов. Теперь она спокойно проспит ещё не менее часа, а то и двух. Лишь потом перевязал и себя, ни на секунду не переставая наблюдать за молчаливым домом.

Первым моим побуждением было развернуться и на полной скорости уехать прочь отсюда – и как можно быстрее.

Но тут же я почувствовал пробудившуюся во мне злость.

Неужели я должен спасовать перед каким-то психопатом? Убегать от него сломя голову?!

Но главное даже не в