— Привет, ба! — здороваюсь бодро, — передавая через порог одну из сумок.

— Куда через порог! В хату зайди!

Она у нас еще молодая и бодрая. Всего 65. Успевает и с подружками гулять, и на свиданки с дедулями бегать.

— Мама там пирожки испекла и курицу тебе зажарила.

— Ага, твоя мать спит и видит, как мои сосуды забьются холестерином, и я сыграю в ящик. Не терпится мою жилплощадь оттяпать?

Юмор у нее своеобразный, конечно, но все к нему давно привыкли.

— Как сынулька мой? — спрашивает через плечо, волоча гостинцы в кухню.

— Папа? Нормально. В отпуск собирается.

— Поедут куда?

— Пока не знаю. Может в Крым.

— Ты как? Как учеба?

— Какая учеба, ба? У нас уже сессия начинается.

Вчерашняя туса, к слову, как раз и была посвящена окончанию лекций, и никого не смутило, что впереди еще целая неделя практик и консультаций.

Провожу с бабушкой пару часов и возвращаюсь домой на маршрутке. Пока иду с остановки, звоню, как и обещала, Тасе. Рассказываю, что идея туда пойти оказалась так себе.

И правда, лучше бы не ходила.

— А ты знаешь ее? Ну, ту, с которой он сосался?

— Не знаю, как ее зовут, но мне кажется, я видела ее в универе.

— Вот козел!

— Угу… — бормочу, катая подошвой кроссовка камушек.

— Я бы, Настька, на твоем месте тоже себе кого-нибудь завела и обжималась прямо у него на глазах.

— Ой, Тась, я тебя умоляю…

Он только рад будет, если я переключусь на кого-то другого. Вон как быстро вчера слился.

Непробиваемый он. Как скала. Манипуляциям не поддается, на хитрость мою не ведется. Слезам не верит.

И не реагирует. Вообще никак! Я полдня вчера на макияж потратила. Сделала шикарную прическу. Влезла в узкое колючее платье, встала на жутко неудобные каблуки. Для него! Только чтобы понравиться ему!

И что? Он даже не заметил.

Так что советы Таськины откровенное фуфло.

Пора признаться себе, что надежды нет. Будет больно, будет трудно, но рано или поздно из сердца его выдрать с корнями придется.

Красива ли я?

Хм… Я бы сказала, что моя красота вещь относительная. Относительно моей подруги Таисии я красива. На ее фоне я яркая, стройная и, возможно даже, сексуальная. А вот относительно Лизы, другой моей подруги, я так себе. Она выше меня на полголовы, блондинка с голубыми глазами и пухлым ртом.

Именно поэтому на вечеринки я предпочитаю ходить с Тасей.

Максимально приблизив лицо к зеркалу, прорисовываю аккуратные стрелки.

— Настька, ты скоро? — возмущается за дверью Алешка, — я из-за тебя в школу опоздаю!

— Минут сорок еще! — отзываюсь я.

— Что?! Мам, она ваще охамела!.. Скажи ей!

— Сейчас выйду! — прерываю его вопль.

Растушевав тени, берусь за тушь. Два слоя, и готово.

Задрав подбородок, поворачиваю голову и пытаюсь посмотреть на себя в профиль. Неплохо, но приходится добавить румян.

Нет, пожалуй, я хороша даже рядом с Лизой.

Бедная Тася.

— Настя!

— Да все, выхожу!

Отворяю дверь, в которую тут же влетает Лешка. Выталкивает меня наружу и закрывается изнутри.

Неудобно все-таки, когда в доме всего один санузел. У Греховцевых только я в четырех была. И каждый из них раз в пять больше, чем наш.

Надев тонкую курточку, туфли на плоской подошве и повесив на плечо сумку, целую маму в щеку и выхожу из квартиры. Живем мы от универа далеко, поэтому, чтобы успеть к первой паре, мне приходится выходить очень рано, как сегодня. Ехать с двумя пересадками, а потом идти через большой сквер.

На подходе к вузу встречаюсь с Тасей. Вместе мы идем к автомату и покупаем по стаканчику кофе. Обсуждая мой пятничный выход в свет, болтаем у окна фасада корпуса. Мы всегда здесь стоим, потому что я привыкла ждать, когда на стоянку перед вузом заедет темно-серый ауди Греховцева.

Наблюдая, как она постепенно заполняется тачками, вдруг замечаю, как из синей машины выходят две телочки. И одна из них та, с которой уехал тогда Кирилл.

— Вон, смотри! Это она! — пихаю Тасю в бок.

— Белая или черная?

— Черная.

Высокая, стройная и, чего уж лукавить, красивая. Коли ездит на машине, значит, из обеспеченной семьи. Его уровень.

— Сука, — шипит Тася, прикрывая рот стаканчиком с кофе.

Она всегда меня поддерживает, как умеет. Всегда, при любом раскладе, на моей стороне. Я ценю.

— Привет, — раздается за нашими спинами, и мы с Тасей, не оборачиваясь, отвечает тем же, — Греха ждете?

— Знаешь ее? — спрашивает Тася Лизу, указывая стаканчиком в сторону брюнетки.

— Темненькую? Знаю. Это же Инна Шабалина. А что?

Протиснувшись между нами, тоже смотрит в окно.

К этим двумя подходят еще девчонки. Вытянув губы уточкой, принимаются друг друга расцеловывать.

— Кто такая? — уточняю тихо.

— Она с факультета туризма. Ее отец владеет сетью турфирм. А что?

— Ничего.

— Она с нашим Греховцевым шпилится, — проговаривается Тася.

— Да ладно! — бесцеремонно выдергивает из моей руки кофе и делает большой глоток.

После чего внимательно смотрит на меня. Знает, что я влюблена в него как кошка, сейчас жалеть начнет.

— Девка красивая она, конечно, я б за такие ноги как у нее, удавилась, — возвращая взгляд к Шабалиной проговаривает Лиза, — жаль, что обычная шлюха.

— Откуда знаешь? — забираю свой кофе и распрямляю спину.

— Все знают. Поговаривают, у нее все три дырки рабочие.

Тася, закрыв ладошкой рот, тихо ахает. Она у нас впечатлительная.

— В прошлом году в туалете бара отсасывала Кондратьеву. Я сама видела. Так что, расслабься, Денежка, там сто пудов ничего серьезного.

Расслабиться я не успеваю, потому что в этот момент на стоянку въезжает машина Кира, и мы тремя носами прилипаем к стеклу.

Выходит и, поставив ее на сигнализацию, не торопясь идет к корпусу. Одна рука в кармане куртки, в другой телефон. Ласковый ветерок треплет волнистые пряди, а я ему отчаянно завидую.

Преспокойно проходит мимо Шабалиной и ее подружек и исчезает из поля зрения.

— Что и требовалось доказать, — выдает Лиза чуть грубовато.