– В этой игре ты рискуешь жизнью. Неужели не понимаешь?

– Ну, это потому…

Он снова посмотрел ей в глаза.

– Если я дам слово молчать, расскажешь мне правду?

– Пожалуй, – кивнула Анна.

«Кое-что из правды», – добавила она про себя.

Филипп стоял в шаге от бочки, внимательно глядя на Анну, покрытую мыльной пеной. Казалось, оба застыли навечно. Она сжимала пальцами края бочки, и капли скатывались с плеч в воду, в которой виднелись ее груди. «Похоже, она не понимает, что я вижу почти все», – промелькнуло у Филиппа. Однако он решил, что не стоит говорить ей об этом. Он на мгновение перевел взгляд пониже, туда, где смутно темнел между ног девушки интимнейший треугольник. Когда-то он поглаживал его и даже разводил в стороны ее стройные ноги, но тогда соображения чести вовремя его остановили. Однако с того времени желание обладать этой женщиной никогда его не покидало – оно лишь отступало на время, а потом снова возвращалось.

– Тебе лучше бы отвернуться, – сказала Анна, пристально взглянув в глаза Филиппу.

Он немного помедлил, потом все же заставил себя отойти к окну. Глядя на темный двор конюшни, кое-где освещаемый факелами, он слышал, как Анна выбралась из бочки с водой и перешла на другое место. Через некоторое время послышался шорох – она начала одеваться.

– Все, я готова, – раздался наконец ее голос.

Отвернувшись от окна, Филипп увидел ее на стуле перед камином. На ней был шелковый халат, а в руке она держала гребень, которым расчесывала свои густые волнистые волосы. Филипп никогда прежде не видел Анну с распущенными волосами, хотя не раз пытался представить ее в таком виде. Но она была служанкой, и ей следовало убирать волосы вверх – чтобы не мешали работать.

Глядя на нее сейчас, он мысленно восхищался цветом ее волос – они были черные как ночь, пожалуй, чуть синеватые в свете свечи. Волосы вполне соответствовали глазам, таким же темным и словно хранившим в своих глубинах какую-то тайну. Лицо же было очень бледное, но с розовыми щеками и губами. С замечательными губами…

– Ты так и будешь молча смотреть на меня? – тихо спросила Анна.

– Я думаю, чему в твоих словах можно верить.

– Но я никогда не лгала…

Анна осеклась, заметив, что он усмехнулся. Вспыхнув, она отвела глаза и снова принялась расчесывать волосы. На Филиппа же эти ее движения действовали необыкновенно – он почувствовал, что все больше возбуждается, и ничего не мог с этим поделать.

– Да, я лгала, – продолжала Анна. – Но это была ложь во благо. Я спасла жизнь своей госпожи. Спасла тем, что играла ее роль. Меня заперли в башне, а моя госпожа тем временем сумела спастись. И я помогла лорду Олдерли – ее жениху, твоему другу. Разве не так? К тому же и ты иногда говорил неправду.

– Да, мы оба лгал и, если это требовалось нашим друзьям, – согласился Филипп.

– Ты изображал того, кем вовсе не являешься, – заметила Анна с улыбкой.

Филипп невольно залюбовался ею. Она всегда прекрасно владела собой и умела справляться с волнением. Интересно, кто ее этому обучал? Кто научил служанку столь правдоподобно изображать знатную даму? Конечно, Анна с Элизабет вместе выросли, и они были скорее подругами, а не служанкой и госпожой, но все же… Анна абсолютно во всем походила на знатную леди, и Филипп непременно поверил бы, что она таковой и является, если бы не знал, кто она такая на самом деле.

Он медленно к ней приблизился. Анна по-прежнему проводила гребнем по волосам, и теперь он чувствовал запах мыла, которым она пользовалась. Внезапно Филипп сообразил, что забыл вопрос, который хотел ей задать.

А может, она этого и добивалась?

Опершись рукой на камин, он внимательно посмотрел на нее:

– Итак, почему же ты изображаешь из себя леди Розамонд?

– Потому что она попросила меня об этом.

– Ты хорошо с ней знакома?

– Она была фрейлиной у матери Элизабет, когда я жила в замке Олдерли.

– Но почему? Зачем ей это потребовалось? – спросил Филипп.

Анна упорно смотрела в сторону, и это вызывало подозрения.

– У нее имелись на это причины, – ответила она наконец. – А мне поручили совершить путешествие в Лондон, встречаясь по пути с возможными женихами леди Розамонд.

– Встречаясь с возможными женихами? – с усмешкой переспросил Филипп. – Но ведь ты не можешь знать наверняка, какие из них понравятся леди Розамонд.

– Она дала мне список.

– Я думаю, от тебя что-то скрывают. Полагаю, Джон точно знает, какая преследуется цель.

Анна бросила на него быстрый взгляд и снова отвела глаза.

– Почему ты считаешь, что в этом деле замешан лорд Олдерли?

– Видишь ли, когда я спросил тебя, знает ли он что-нибудь об этом деле, ты смутилась. Полагаю, он должен знать все. Даже и в том случае, если это дело каким-то образом связано с Лигой клинка, членом которой он недавно стал.

При упоминании о Лиге между ними возникло какое-то напряжение, которого раньше почти не чувствовалось. И хотя Анна отрицательно покачала головой, Филипп решил, что он на пути к разгадке.

– Лига клинка?.. – Она изобразила удивление.

Филипп посмотрел на нее с неподдельным восхищением. Действительно, нельзя было не восхититься ее искусством притворства.

– Да, Лига клинка, – ответил он. – В ней наверняка знают, что ты когда-то изображала леди Элизабет. Кто-нибудь спрашивал тебя о той твоей задаче?

– Элизабет сказала леди Розамонд…

– Нет-нет, леди Элизабет никогда не позволила бы втянуть тебя в такое опасное дело. Уверен, что кто-то другой попросил тебя в нем участвовать, а ты согласилась, верно?

– Ты шутишь! – воскликнула Анна. – В этом деле нет ничего опасного.

– Тогда почему за тобой всегда следуют вооруженные люди? Кстати, где они сейчас?

Анна с вызовом вскинула подбородок:

– Полагаю, это не твое дело, но… Их комнаты рядом. По обеим сторонам от моей.

– И эти прославленные рыцари Лиги не услышали, как я проник в твою спальню?

– Кто мог подумать, что кто-то спустится с такой высокой крыши?

Филипп улыбнулся, вспомнив о прежних их встречах, и Анна поспешно добавила:

– Я имею в виду охранников.

– Лиги клинка?

Когда Лига клинка отказала ему в доверии, Филипп долго чувствовал странную пустоту в груди. А вот Анна… Они обратились к ней за помощью, но он ей не завидовал. Впрочем, он недавно наконец-то познакомился с некоторыми членами Лиги клинка и даже принимал участие в некоторых предприятиях. Он полагал, что неплохо проявил себя, однако они не пригласили его к себе, не предложили стать членом Лиги. А вот его друг граф Олдерли получил такое приглашение. В конце концов Филипп решил отказаться от своей мечты, решил, что больше не станет понапрасну тратить время и займется другими делами.