Естественно, они взяли ручные огнетушители из бронетранспортеров, тут не знаешь, с чем столкнешься на поле и как бы не загореться самому. Люди они не видели, но хвост был оторван и получилось, что заходить лучше всего с кормы, с линии разлома фюзеляжа. Там тоже что-то горело — но один из солдат активировал огнетушитель и быстро потушил пожар.

У всех у них было оружие, но никто не держал его в руках — они не искали здесь врагов, они хотели помочь. Ефрейтор — привычно полез вперед, тем более что он — прихватил из бронетранспортера шанцевый инструмент — короткую, загнутую с одной стороны монтировку, которая была очень к месту если приходилось разбирать завалы.

Сам самолет обгорел, но салон пострадал несильно — за исключением того, что все было вверх дном, потому что самолет похоже, кувыркнулся. Пассажирский Боинг — скорее всего не выдержал бы удара, но это был переделанный военный заправщик — транспортник с повышенными требованиями по прочности фюзеляжа, да еще и дополнительно усиленный при переделке в самолет для транспортировки особо важных персон. Ударная волна, столкнувшись с плоской стеной здания аэропорта просто разнесла ее вдребезги и убила людей, но самолет — фюзеляж самолета был круглого сечения, специально предназначенный для того, чтобы оказывать минимальное сопротивление воздушным массам на высокой скорости. Поэтому — большая часть энергии ударной волны просто обтекла его, и ушла дальше и самолет был относительно цел. Повезло американцам и в том, что носовой и центральные отсеки были закрыты, а топлива в баках было немного — самолет рассчитывали дозаправить в Ереване, чтобы лететь до Москвы. Сами баки, как и на любом военном самолете — были дополнительно защищены и не взорвались — иначе бы на месте «Борта № 2» остался бы погребальный костер. Повезло американцам и в том, что американский агент безопасности заметил приближающуюся машину, а советский офицер вовремя принял решение стрелять. В отличие от пассажиров, скопившихся в аэропорту Звартноц — американцам повезло в этот день и не раз…

В хвостовом отсеке — ефрейтор наткнулся на трупы. Из-за противогаза было видно плохо, он постоянно протирал стекла и получилось так, что они были испачканы какими-то разводами. Ощущался жар — он был в обычной военной форме, не в пожарной брезентухе, которая лучше подходит для таких случаев — и он понимал, что сам может в любой момент вспыхнуть. Ефрейтор принял решение, что лучше всего пока никого не вытаскивать из самолета. Здесь и мертвые и живые — по крайней мере защищены от огня, частично и от удушливого дыма, а у них — недостаточно людей, чтобы организовать живую цепочку и передавать выживших и тела убитых туда, где их будут ждать машины скорой помощи. Лучше попытаться найти уцелевших, тех, кто может двигаться и попытаться вывести их из этого ада.

Продвинувшись дальше, он натолкнулся на дверь и не смог ее открыть. Попытался сделать это ломиком — и не смог, просто не за что было зацепиться. Он не входил в нештатную группу, которая отрабатывала возможное освобождение захваченных угонщиками самолетов — но подумал, что все равно таких крепких дверей в самолете быть не должно… если это не самолет генерального секретаря. Пытаясь дать понять, что он здесь и готов оказать помощь — он начал стучать ломиком по двери — три длинных, три коротких, международный сигнал чрезвычайной ситуации, который он знал, потому что в детстве занимался в мореходном кружке. После нескольких циклов — он услышал ответ…

Кто-то ударил по двери с той стороны, ефрейтор ударил в ответ. Дверь не открывалась, видимо перекосилась. Потом — они поняли, что надо делать, и тот кто был с той стороны, и сам ефрейтор — ефрейтор начал налегать на ломик с этой стороны, пытаясь открыть, тот кто был с той — начал бить в дверь, пытаясь сдвинуть ее с места…

Дверь какое-то время не поддавалась, потом — поддалась неожиданно легко, отворилась так, что ефрейтор едва удержался на ногах. И увидел, как человек в открывшемся проеме — поднимает укороченный автомат…

* * *

Никто не предполагал такого. Никто не был к этому готов.

Последнее, что успел передать один из сотрудников передовой группы — стрельба в районе хвоста. Последнее, что успели сделать сотрудники службы безопасности — закрыть обе двери, ведущие в центральный отсек. А начальник смены Секретной Службы Ник Горино, один из шести личных телохранителей, работающих с вице-президентом постоянно — бросился на Буша и прикрыл его своим телом, придавил к креслу.

В следующее мгновение перевернулся весь мир.

Самолет с чудовищной силой ударило слева, и все почувствовали, как он отрывается от бетонки и куда-то летит. С треском что-то сломалось, мигнуло и погасло освещение. Всех — вырвало со своих мест и куда-то швырнуло…

Старший агент Секретной службы Ник Горино пришел в себя от того, что понял — он на чем-то лежит. На чем-то горячем. Он на чем-то лежит и ему трудно дышать…

Он пошевелился и понял, что как-то двигаться он может. Еще он понял, что самолет, скорее всего, горит…

Русские сбросили атомную бомбу…

Происходящее напомнило ему один совершенно секретный тренинг — они проходили его совместно специалистами из Группы ядерной безопасности Департамента энергетики. Он посвящался тому, что нужно делать, если они с охраняемым лицом попадут под ядерный удар…

Кто-то потащил его за ноги, он закричал от боли…

— Сэр! Вы слышите меня, сэр!

В голове гудело.

— Спасайте… спасайте… первого…

* * *

Охранники в основном уцелели, хотя переломов при падении не получили только четверо из них. Сейчас — они пытались навести в салоне хоть какой-то порядок.

Один из них — оттащил начальника смены — тот закричал, значит, одна или обе ноги повреждены, но сам он жив. Второй — подобрался с другой стороны, неуклюже переваливаясь по креслам — самолет лежал на боку. И увидел вице-президента…

Вице-президент был белым, как мел, но его глаза моргали. Он не понимал, что происходит.

— Сэр, вы живы! Мы выведем вас отсюда! Дайте маску! Маску, черт возьми, маску…

Кто-то бросил маску с небольшим баллоном — модернизированный горноспасательный комплект…

— Дышите, сэр…

— Отойди! Я займусь им! Иди к дверям!

Агент Джек Пардю имевший образование военного санитара — начал осматривать вице-президента.

— Сэр, вы можете говорить? Сэр, ответьте!

У вице-президента был явно шок, он был в сознании, но говорить не мог.

— Дайте аптечку.

Прямо через одежду — агент вколол Бушу противошоковое из шприца — тюбика военного образца. Вице-президент был уже достаточно пожилым человеком, но крепким, должен был выдержать. Противошоковое немного привело его в себя, его взгляд стал более осмысленным, он сильно закашлялся.

— Сэр, вы знаете, кто я? Вы меня помните?

— Да… черт…

— Мы вытащим вас! Где больно? Где болит!?