Ее кулаки были сжаты так сильно, что она чувствовала, как ногти впиваются в ладони.

«Не могу ему сказать. Лучше, чтобы он не знал правду. Пусть думает, что я обманывала его. Пусть лучше ненавидит меня».

Но сознание того, что она поступает правильно, нисколько не облегчало ее страданий. Все чувства, которые она сдерживала, чтобы не причинить Стивену боли, теперь вылились в безудержные рыдания. Ей казалось, что любовь словно вырывали из ее души, взамен оставляя пустоту.

Трисия не думала, что так тяжело будет потерять Стивена. Какую боль она причинила ему! Это было слишком тяжело вынести. Это все, что она могла сделать, чтобы при встрече не расплакаться и не открыть правду.

«Но правда только еще больше причинила бы ему боль», – с горечью подумала она.

Слова врача все еще звучали у нее в ушах:

«Мы сделаем все, что в наших силах, но, как правило, сказать что-либо определенное можно лишь после пяти-шести месяцев лечения…»

Тогда она не поверила, но в конце концов смирилась. Лейкемия. Какое отвратительное слово, и как ужасно звучит! Оно преследовало ее большую часть жизни, с тех пор как от этой болезни умерла ее мать. В то время Трисии было девять лет, но она все еще помнила те мрачные, ужасные дни: слабо освещенная спальня, запах лекарств, измученное лицо матери на подушке. Мать всегда была такой жизнерадостной, улыбчивой, а перед смертью превратилась в скелет с лишенными выражения глазами. Она умерла, и из их жизни словно исчез свет, особенно для отца. Взять себя в руки он не смог. Боль могло заглушить только спиртное. Он так сильно любил свою жену, что что-то умерло в нем вместе с ней. Жить в одиночестве, без нее, он не мог.

Трисия не хотела, чтобы то же случилось и со Стивеном. Будет лучше, если он разлюбит ее. Пускай думает, что она уезжает на выходные с другим. Если бы он знал правду, что ее кладут в больницу на лечение, это убило бы его. Он бы еще больше привязался к ней. А «измену» он переживет.

Мысль о том, что она потеряла его, была такой же ужасной, как и та, что она умирает. Но если ты кого-нибудь истинно любишь, то свои чувства должен принести в жертву. И это была ее жертва. Ее подарок Стивену. Последний подарок.

Как только автобус тронулся, Кара Уокер скользнула на сиденье рядом с Джессикой. За окном медленно проплывала школа Ласковой Долины: фасад с белыми колоннами, часы в романском стиле, широкая зеленая лужайка.

– Это правда? – спросила Кара.

В ее карих глазах блеснула надежда. Придвинувшись поближе к лучшей подруге, она перекинула свои гладкие темные волосы через загорелое плечо.

Джессика оторвалась от журнала, который читала:

– Что – правда?

– Ты-то знаешь, – нетерпеливо ответила Кара. – Про Стива и Трисию. Это правда, что они расстались?

– А-а, это. Да, это правда. Правда и то, что Стив бросил ее.

– Стив бросил ее?!

– Конечно, – раздраженно ответила Джессика. – Неужели ты думаешь, что моего брата бросит какая-то Мартин!

– Нет-нет, конечно, нет. – Кара даже ближе придвинулась, чтобы не пропустить ни одного радостного для нее слова. – Как это случилось? Я хочу, чтобы ты мне все рассказала!

Джессика улыбнулась. Кара была ее лучшей подругой, но кроме этого – одной из самых больших сплетниц в школе. Она не сомневалась, что все, что она скажет Каре, завтра же станет известно всем на свете. И тогда у Джессики будет шанс убедить Стивена не менять решения и не возвращаться к этой противной Трисии. Кроме того, она знала, что Стивен интересует и саму Кару. Она, кажется, всегда была от него без ума. Может, и это тоже удастся устроить.

– Я не знаю подробностей. – Джессика заговорила тише. – Я только знаю, что Трисия окончательно в пролете. Так сказал мне сам Стив. Ну и хорошо, что избавились! Может, теперь Стив найдет себе подружку из приличной семьи. Так, для разнообразия.

Кара притворилась, что ее ужасно интересует кусочек поролона, который торчал из прорезанного сиденья.

– Кто-нибудь уже есть на примете?

– Пока нет, но я уверена, это не займет много времени. В конце концов, Стив не такой уж урод.

Кара вскинула голову:

– Ты что, шутишь? Твой брат – классный парень. Я бы мечтала… – Она прикусила губу.

– О чем бы ты мечтала? – Бирюзовые глаза Джессики озорно блеснули.

Кара сильно смутилась:

– Ничего. Это я так.

– Ну давай, Кара! Почему ты не признаешься?

– В чем не признаюсь?

– В том, что ты до смерти хочешь, чтобы Стивен был твоим парнем!

– Я никогда не говорила, что до смерти хочу гулять со Стивом, – ответила она, защищаясь.

– Да, если не считать первой тысячи раз. Глупая, даже если ты и не говорила, это написано у тебя на лице.

Инстинктивно Кара закрыла лицо руками.

– Ой, Джес, неужели это так заметно? Ты думаешь, Стив знает?

– О Стиве не беспокойся. Сейчас он не заметит, если даже наскочит на кирпичную стену.

Кара вздохнула:

– Ничего себе. Это значит, я должна ударить его по голове, чтобы он заметил меня?

– У меня возникла идея получше. Не забывай, что у тебя есть секретное оружие.

– Какое еще секретное оружие?

– Я! – Улыбка Джессики превратилась в ослепительный оскал. – Если я буду на твоей стороне, Стивен не устоит.

Ошеломленная Кара отпрянула назад:

– Вот это да! Даже не верится. Наконец-то! Только представь, что я хожу на все школьные вечеринки с твоим отпадным братом!..

Джессика состроила гримасу:

– Я как-то не могу назвать Стива отпадным. Милый, привлекательный – да, но не отпадный.

– Это потому, что он твой брат. Я тоже не считаю своего брата потрясающим.

– Твоему брату только тринадцать. В таком возрасте не бывают интересными.

– Черт, чуть не забыла тебе сказать, – сказала Кара, когда автобус остановился перед светофором. – Ты слышала, что произошло с Джереми Фрэнком?

– Ты имеешь в виду того самого Джереми Фрэнка?

– А какого ж еще?

Все в Ласковой Долине, кто смотрел местные телепередачи, знали, кто такой Джереми Фрэнк. Он был ведущим популярной передачи «Разговор по душам». Ко всему прочему он был высокий, темноволосый, с самыми неотразимыми голубыми глазами, какие только потрясали зрителей со времен Пола Ньюмена. Почти все девчонки в Ласковой Долине были влюблены в него. Джессике повезло, одной из немногих, – она видела его «живьем». Она узнала его, когда однажды выходила из магазина, и чуть не выронила пакет с бананами. В жизни он был даже еще красивей.