Его воспитывали при дворе, компаньоном моему кузену, королю, поэтому мы хорошо знакомы. Мы вместе ездили верхом, учились танцевать и даже вместе занимались. Он, как и я, как и мы все, считает, что вся передовая молодежь придерживается идей протестантизма. Я могла бы назвать его другом, если в этой медвежьей яме, которую называют королевским двором, могли существовать друзья. Он – прекрасный сторонник идей реформированной веры, и за его внешней легкостью скрывается ясный, цепкий ум. Мой кузен, король Эдуард, так же серьезен, даже угрюм, как я, и имеет ту же склонность к наукам, поэтому мы с ним любим посидеть и почитать вместе. Но Нед Сеймур заставляет нас обоих смеяться. Он никогда не позволяет себе непристойностей: мой кузен, король, не терпит возле себя подобного поведения, но он остроумен, обаятелен и обладает удивительной способностью всех Сеймуров очаровывать людей и заводить друзей везде, где бы он ни оказался. Увидев его, невозможно удержаться от улыбки.

За ужином я сижу с фрейлинами матери, а он сидит с мужчинами, приехавшими с его отцом. Наши родители сидят за столом, стоящим на подиуме, и внимательно посматривают на остальных, собравшихся за столом пониже. Когда я вижу высоко вздернутый гордый подбородок матери, я вспоминаю, что «будут последние первыми и первые последними, ибо много званых, а мало избранных»[3].

Вот она точно не станет избранной, в этом я абсолютно уверена, и когда я стану герцогиней, то мое положение будет выше, чем ее, и тогда она больше не сможет кричать на меня и говорить всякие неприятные вещи.

Когда со столов убирают, наступает время музыки, и мне велят танцевать с фрейлинами матери и сестрой, Катериной. Разумеется, она слишком резво и высоко поднимает юбки, чтобы показать красивые туфли и быстрые ножки. Она все время улыбается в направлении стола на возвышении, где за стулом отца стоит Нед. К своему стыду, вынуждена признаться, что однажды Нед даже нам подмигивает. Правда, я думаю, что этот жест был направлен нам обеим, а не только Катерине. Мне приятно, что он наблюдает за нашим танцем, вот только подмигивать ему не стоило.

Потом начинаются общие танцы, и мать велит мне танцевать с ним в паре. Все тут же замечают, как хорошо мы с ним смотримся вместе, хоть он и выше меня на целую голову. Я очень хрупкая и бледная, никто из девушек Грей не обладал широкой костью, но я рада этому факту. Изящная фигура куда как приятнее, чем массивный стан принцессы Елизаветы.

– Ты прелестно танцуешь, – говорит мне Нед, когда мы подходим друг к другу, дожидаясь, пока вторая пара не закончит свой танец. – Знаешь, зачем мы с отцом сюда приехали?

В этот момент танец разводит нас, и у меня появляется возможность обдумать достойный ответ.

– Нет, а ты? – это все, что мне пришло в голову.

Он берет меня за руки, и мы начинаем двигаться вдоль ряда остальных танцующих. Потом мы останавливаемся и сомкнутыми руками образуем арку. Пока танцующие наклоняются и проходят под нее, он улыбается мне:

– Они хотят нас поженить, – весело говорит он. – Они уже обо всем договорились. Мы с тобой станем мужем и женой.

Нам приходится стоять друг напротив друга, пока мимо нас не пройдут все танцующие, поэтому он может видеть мою реакцию на эти известия. Я чувствую, как теплеют мои щеки, и изо всех сил стараюсь сдержать дурацкое счастье, которым начинают светиться мои глаза.

– Об этом мне должен сказать отец, а не ты, – натянуто отвечаю я.

– А ты обрадуешься, когда он это тебе скажет?

Я опускаю взгляд, чтобы он не понял, о чем я думаю. Я не хочу, чтобы у моих карих глаз было такое же выражение, как у его.

– Господь велит мне чтить отца моего и повиноваться его воле, – говорю я.

– Но ты будешь рада повиноваться ему и выйти за меня?

– Вполне.

Мои родители явно считают, что в этом вопросе меня спрашивать стоит в последнюю очередь, поэтому меня призывают в покои матери лишь на следующий день, когда Эдуард со своим отцом уже собираются отбыть домой и их экипаж уже стоит у крыльца, дожидаясь их выхода. Сквозь распахнутые двери в дом врывается аромат английской весны и заливистые птичьи трели.

Склоняясь в поклоне перед родителями, я слышу, как слуги выносят седельные сумки, а мать кивает привратнику, чтобы тот закрывал ворота.

– Ты выйдешь замуж за Эдуарда Сеймура, – коротко бросает мне мать. – Мы об этом договорились, но никаких бумаг не подписывали. Сначала посмотрим, сможет ли его отец вернуться в Совет и сработаться с Джоном Дадли. Потому что сейчас всем управляет Дадли. Поэтому надо убедиться в том, что Сеймур сможет договориться с ним и восстановить свою власть.

– Это будет в том случае, если не произойдет никаких перемен, – добавляет отец, многозначительно глядя на мать.

– Нет, он точно женится на заморской принцессе, – говорит мать.

И я сразу понимаю, что они говорят об Эдуарде, который король. Потому что он публично заявил, что женится на заморской принцессе с поистине королевским приданым. Лично я даже не задумывалась о том, чтобы составить ему партию, хотя есть люди, считающие, что из меня могла бы получиться прекрасная королева, а я сама могла бы стать неугасающим маяком новой религии, способствуя распространению ее идей.

Я стараюсь не поднимать головы и не произношу ни слова в ответ.

– Но они так хорошо подходят друг другу, – уговаривает ее отец. – Оба имеют склонность к наукам, оба так набожны. А наша Джейн станет достойной наследницей Екатерины Парр. Мы же для этого ее растили, королева Екатерина к этому ее готовила.

Я чувствую, как меня ощупывает взгляд матери, но по-прежнему не поднимаю головы.

– Да она же превратит двор в монастырь! – засмеялась мать.

– Она принесет свет в этот мир! – серьезно ответил отец.

– Весьма сомневаюсь в том, что это случится. В любом случае, леди Джейн, считай себя помолвленной с Эдуардом Сеймуром, пока мы не скажем тебе обратного.

Отец берет меня под локоть и поднимает с колен.

– Ты станешь герцогиней или кем-нибудь повыше, – обещает он. – А разве ты не хочешь узнать, что означает «повыше»? Ты не думала о королевском троне?

Я отрицательно качаю головой.

– Я помышляю лишь о венце небесном, – говорю я, не обращая внимания на вульгарный хохот матери.

Я не особо мечтала о красавце Неде Сеймуре в качестве своего мужа, и это оказалось к лучшему. Возвращение его отца к власти оказалось краткосрочным и закончилось его смертью. Его поймали на заговоре против Джона Дадли, посадили за решетку, осудили и казнили за измену.

С гибелью главы семьи вся семья снова оказалась в опале. Его известная своей гордостью жена Анна Станхоуп, которая имела преступную дерзость оттолкнуть в сторону мою учительницу, вдовствующую королеву Екатерину Парр, чтобы первой выйти к столу на ужин, теперь и сама пребывает в статусе вдовы, только в заточении в Тауэре.