— Помню, Гавриловна, помню. Твой день рождения. Хотя я тебе сто раз говорила, что это самый распространенный пароль, который легче всего связать с тобой. Ты его так и не поменяла?

— О-о-о, я тебя умоляю, солнышко. Кому придет в голову интересоваться днем рождения девушки столь преклонного возраста? — отмахивается от меня Анфиса, пока я, качая головой, прячу ее карточку во внутренний карман пуховика. — И вот еще держи наличку. Вдруг понадобится.

— Анфиса, зачем так много? — возмущаюсь я при виде крупных розовых банкнот.

— Много не мало, мне будет спокойнее. Ты на такси? Он тебя ждет?

— Нет, я пешком прибежала.

— Лизок! Сколько раз я тебя просила не гулять в столь позднее время. Это опасно. Такая красивая молодая девушка…

— В таком старом, потрепанном пуховике пройдет незаметно по темному-темному лесу. И даже Серый Волк на нее не польстится.

— Тьфу на тебя, шутница. Так, сыночка, ты идешь сейчас с Лизой к хорошему доктору Бори… Ох, черт, к другому хорошему доктору, чье имя я уже и забыла. Как его там… Где же эта визитка… — Гавриловна судорожно хлопает себя по бокам, словно надеясь отыскать на роскошном халате карман с затерявшейся визиткой. — Ой, не помню, куда засунула.

— Не суетись, Анфиса. Пока я доеду, найдешь, сфоткаешь и пришлешь мне.

— Тоже верно. Вы спускайтесь, я вызову такси пока. К нашему дому они обычно за минуту подъезжают.

— Принц, ты готов? — вопрошаю я пациента, который выглядит совершенно здоровым и абсолютно недовольным незапланированной прогулкой.

Песик пронзительно тявкает и встряхивается в нарядной шубке, словно пытаясь сбросить с себя лишнюю тяжелую шкуру, которая только мешает ему.

— Все, Гавриловна. Мы поехали. Поводок где?

Женщина протягивает мне поводок и крестит “на дорожку”.

— С богом, детка. Звони. Я не сплю и жду вас с хорошими вестями.

К тому времени, как я выхожу на проезжую часть возле дома, меня действительно поджидает машина. Не просто там какое-то Яндекс-Гоу, а полноценный Вип-Деливери черный мерседес с уютным кожаным салоном.

— Какая все-таки понтушка твоя хозяйка, Ваше Высочество, — шепчу я в ухо трясущегося тойчика, устраиваясь на сидении, и называю адрес клиники.

Уже через пятнадцать минут мы с Его Высочеством выгружаемся возле входа в ветеринарную лечебницу, единственную в городе, главному врачу которой Принц соблаговолил разрешить оказывать ему медицинские услуги.

Рядом с дверями клиники, мешая проходу, стоит высоченный бородатый мужик — то ли курит, то ли просто рассматривает звездное небо. Хотя какое там звездное, если уже третий день моросит мерзкий холодный дождь, периодически срываясь на мелкую снежную крупку.

— Простите, можно пройти? — обращаюсь я к мужику, понимая, что ни справа, ни слева мне его не обойти.

Человек, похоже, так крепко задумавшийся о чем-то своем, обще-человеческом либо конкретно-мужицком, что даже не заметил нашего приближения, резко разворачивается, и накинутая на его широченные плечи тяжелая куртка соскальзывает прямо мне на руки, занятые Принцем.

— Ой…

— Блин…

— Тяф!

Звучат одновременно с тем, как, увлекаемый весом верхней одежды пес буквально вытекает из моих пальцев. Но почти у самой земли приземляется на широкую мужскую ладонь.

— Вы мне чуть собаку не угробили, — вызверяюсь я на неловкого гиганта.

— Да что ж вы так подкрадываетесь, как кошка на мягких лапах, — огрызается бородач, выпутывая трясущегося пса из неопрятной кучи ткани на асфальте.

— Вы стоите на самом проходе, — продолжаю напирать я, сама удивляясь собственной злости.

— Я стою там, откуда хорошо видно пожарную лестницу, — отвечает мужик, одной рукой протягивая мне молчащего — полагаю, от шока — Принца, а второй подхватывая с земли упавшую верхнюю одежду.

— В доме пожар? — ехидно уточняю я, уже берясь за ручку входной двери. — В таком случае лучше звонить пожарным. Вернее будет.

— Боюсь, пожарные откажутся приехать ради спасения бездомного кота, застрявшего в дождевой трубе, — качает головой мужчина, по-прежнему не глядя на меня и высматривая что-то наверху.

У меня в глотке застревает очередная колкость, которой я хотела его наградить.

— Кота?

— Да, где-то полчаса назад услышал душераздирающий кошачий вопль, вышел — никого. Вернулся в кабинет, снова вопит. Да так странно, приглушенно, будто ветер в трубе воет. А сейчас вот стоял минут десять и прислушивался. Вон там, примерно на уровне второго этажа, видите? — мужчина вскидывает руку, и только сейчас я обращаю внимание на то, что он одет в зеленый халат и такого же цвета брюки — униформу ветеринарной клиники. — Труба аж подрагивает, явно бедолага пытается выбраться. Но пожарные точно не приедут.

— А что же делать? — у меня непроизвольно начинает дрожать губа. — Он же так… умрет?

— Что делать, что делать? Спасать, конечно. Бездомным животным наша помощь нужна не меньше, чем тем, кому повезло с хозяином. Или хозяйкой, — и он наконец поворачивается ко мне, и я на секунду зависаю, сталкиваясь со взглядом его глаз. Невозможно голубых, даже ярко-синих. Пронзительно васильковых глаз, цвет которых оглушает меня до звона в ушах.

Его губы шевелятся, но звуки словно проплывают мимо меня, все еще завороженно уставившуюся в его глаза.

— Простите, не расслышала. Вы что-то спросили?

— Да, я что-то спросил, — легко улыбается ветеринар и распахивает передо мной дверь клиники. — Я поинтересовался, что за нужда в такую погоду выгнала вас из теплого дома?

— У Его Высочества приступ эпилепсии, — ляпаю я, не подумав.

— А-а-а, так это и есть то самое Высочество, срочно нуждающееся в госпитализации, по поводу которого мне не так давно звонили и заявляли, что он при смерти? Для умирающего выглядит живчиком, несмотря на явно лишние килограммы, — усмехается мужик и как-то совершенно привычным жестом, словно делает это каждый день, помогает мне снять пуховик, за непрезентабельный вид которого вдруг становится стыдно и неловко. Блин, надо было нормальное пальто надеть, а не вот это вот старинное безобразие. Ну и что, что в том пальто лишь тонкая подкладка и в нем на ветру холодно, да и от дождя оно совершенно не защищает, зато очень мне идет. Даже модница Гавриловна, тщательно отслеживающая современные тренды, его одобрила.

Сейчас, в ярком свете приемного покоя, я ясно вижу, что мужчина молод. Не юн, но молод, и что возраст ему добавляют борода и внушительные габариты. Он облокачивается спиной о стойку администратора, за которой в этот час пусто, лишь изумительной красоты фигурка кошки украшает ее. Странно, раньше я этой статуэтки тут не замечала. Доктор склоняет голову на одну сторону, и вид у него становится, как у любопытного лабрадора, пытающегося решить, можно поиграть с этим новым мячиком в форме подушки, или рискует получить нагоняй от хозяина за совершенно случайно разлетевшийся по всему дому пух.