Горький вкус во рту заставил девушку сильно вздрогнуть, голова ее закружилась, и в глазах помутнело. Похоже, земля разверзлась под ее ногами. Пугающая вялость появилась в руках и ногах, и она ослабла возле мужчины, который продолжал удерживать ее. Возможно, если бы Эмили на секунду притворилась потерявшей сознание, восстановила бы дыхание и ее голова прояснилась бы, то она смогла бы бороться…

Человек с флягой отступил на шаг назад, и тело девушки начало опускаться на землю. Нападавший, обхватив ее за талию и плечи, прижал к себе. Эмили сделала вдох, медленно и тихо, чтобы не привлечь внимания. Державший ее мужчина подождал, пока кто-то опустил на траву плащ, а потом аккуратно положил ее. Затем он отошел в сторону поговорить с сообщниками. Прежде чем закрыть глаза, она сосчитала – их было пятеро.

Эмили прислушалась, изо всех сил стараясь лежать неподвижно и дышать как можно тише, но было трудно унять одолевшую ее панику и туман, медленно застилающий глаза. Все нутро девушки требовало свободы, между тем она не пошевелилась, молясь, чтобы что-то отвлекло их внимание на короткий миг, достаточный для того, дабы успеть подняться и убежать.

Она услышала над собой мужской голос:

– Ну что ж, это не было настолько сложно.

– Это что, какой-то цыганенок? Я-то думал, мы собирались похитить порядочную юную леди из светского общества? – засмеялся другой.

Эмили едва подавила желание заворчать, несмотря на заторможенность ее тела. «Проклятые, высокомерные щеголи!» Лучше ощущать гнев, чем страх, он придает больше сил.

Что содержалось во фляге, из которой он пила? Яд? Нет… Это бессмысленно. Она когда-то читала об этом горьком вкусе… Настойка опия! Ею овладела новая вспышка гнева, разлившаяся по всему телу от головы до пальцев ног и создавшая иллюзию силы.

Раздался еще один голос:

– Чарльз, заплати сверху кучеру в обмен на молчание, а Люсьен и я присмотрим за девчонкой.

Этот голос она узнала. То был мужчина, которого она ударила. И он, и остальные производили впечатление джентльменов, если их вообще можно так назвать.

После переезда к дяде Эмили научилась никогда не доверять внешности мужчин. Приличная одежда никого не делала хорошим человеком.

Она все больше и больше недоумевала, что от нее надо этим негодяям? Ясно, что это не Бланкеншип нанял их, чтобы похитить ее. Он бы выбрал людей низшего сословия. Укусив своего похитителя, Эмили заметила: перчатки наездника на нем были хорошего качества, слишком хорошего для обычного прихвостня.

– Как долго она будет без сознания? – спросил один из мужчин.

– Сложно сказать… возможно, целый час.

Она узнала этот голос, он принадлежал тому, кто отзывался на имя Седрик.

– Один из нас отвезет ее в поместье.

Чья-то мягкая рука убрала волосы с лица Эмили. Та же рука опустилась к ее шее, лаская кожу девушки, затем коснулась руки и скользнула к талии. От страха по телу Эмили пробежала дрожь. Она всеми силами старалась сохранить дыхание ровным, но ее сердце бешено стучало. Когда рука погладила ее по талии, дыхание бедняжки участилось. Она была особенно чувствительной именно в этой зоне, а легкое будто перышко прикосновение кончиков пальцев к ее телу сквозь муслин, заставило девушку подавить смешок. Проклятая щекотка.

– Она проснулась! – напряженным голосом, словно сдерживая смех, выкрикнул нападавший на нее, именно он и прикасался к ней.

Эмили быстро встала на четвереньки. Совсем чуть-чуть продвинулась вперед, как вдруг чье-то тело придавило ее сзади, повалив наземь. Даже те силы, что еще оставались, покинули ее. Своими коленями он зажал бедра девушки, пригвоздив ее к земле. Эмили вскрикнула, когда мужчина водрузился на нее всем телом. Он немного ослабил хватку, позволив ей нормально дышать, но не давая возможности высвободиться.

– Ты овладел ею, Годрик?

Эмили взбунтовалась, начала бить ногами и выгибать спину.

– Пожалуйста! Не делайте этого, умоляю!

Она терпеть не могла просить, но это был ее последний шанс.

– Мы не тронем тебя, дорогая. – Мужчина, что взгромоздился на нее, Годрик, успокаивающе погладил пленницу широкой ладонью.

– Лжец!

Эмили начала бить ногами и сопротивляться, и он сжал ее крепче.

– Я поймал ее, но поторопись, Седрик! Она ужасно брыкается.

Тот присел на корточки рядом с ней и поднес к ее губам флягу, насильно влив в рот настойку опия. Эмили пыталась отвернуть голову, и все же Седрик другой рукой закрыл ей рот, чтобы она не выплюнула гадкую жидкость. Бесполезно было сопротивляться своей участи. Девушке оставалось лишь молить глазами, так как уста уже не слушались.

– Простите, дорогая. Мне действительно жаль. – Искренний голос Седрика удивил ее.

Как после такой брутальности могла последовать эта искренность?

Он продолжал держать флягу у ее губ. Она с трудом сделала глоток и закашлялась, напиток обжег все внутри.

Последним, что видела Эмили, был сдвинувший брови Седрик. Как она ни силилась оставаться в сознании, ее руки опустились на песчаную поверхность пустой дороги. В носу у нее стоял затхлый запах почвы, смешанный с запахом мужского тела, прижавшего ее. Эмили отяжелела. Веки задрожали, и она поняла, что не может больше держаться. Годрик нежно погладил ее, словно желая успокоить, но лишь замешательство и страх последовали за ней во всеобъемлющую темноту.

Седрик, виконт Шеридан, взял девушку за подбородок и наклонил ее лицо, чтобы изучить.

– Она правда без сознания?

Лунный свет падал на ее тело, позволяя мужчинам лучше рассмотреть их жертву. Длинные темные ресницы у фарфоровых щек, окрашенных розовым румянцем.

– Есть только один способ узнать.

Руки Годрика заскользили по ее телу, несколько раз возвратившись к талии, тому месту, в котором, как он выяснил, она боялась щекотки.

Пленница оставалась неподвижной, никак не реагируя на его проверку.

– Она точно отключилась.

Он слез с нее.

Чарльз и Люсьен направились к своим лошадям.

Чарльз рассмеялся.

– Сколько, ты говорил, лордов понадобилось бы для укрощения этой проказницы?

Люсьен Рассел, маркиз Рочестер, подавил усмешку.

– Больше, чем мы предполагали, – ответил Эштон, с изумлением рассматривая Эмили.

Годрик поднял грязную, но великолепную маленькую пленницу, лежавшую у его ног.

– Она совсем не такая, как ее дядя.

Его бросило в жар. Короткое воспоминание о ней не помогло разгадать загадку мисс Эмили Парр. Годрик не мог забыть того, как она боролась с ним, даже несмотря на страх. Но осознание, что он напугал ее, неприятно отдалось в груди. Предполагалось, что он проигнорирует ее протесты и увезет. Однако герцог совсем не думал, будто Эмили будет так отважно драться с ним и заставит его почувствовать себя полным негодяем.