Ревиаль потрясенно захлопал глазами:

— Я ни в коей мере… Извините. Я даже не думал!

Шатенка холодно отреагировала:

— А иногда не вредно думать.

Морис окончательно растерялся. Он чувствовал себя униженным и втоптанным в грязь. Женщины с независимым видом дефилировали рядом. Профессиональное чутье разведчика подсказывало Ревиалю, что, прежде чем ретироваться, стоит предпринять последнюю попытку сделать что-то, чтобы не потерять лицо хотя бы в собственных глазах.

— Я не хотел вас обидеть. Вы обе довольно привлекательные дамы. Просто мне показалось, что общение с вами будет более интересным, чем с моим занудливым спутником. Прошу меня извинить за мою неуклюжесть.

Стоящая рядом с Морисом шатенка поморщилась:

— Ну у вас и комплименты, месье. На грани хамства в общественном транспорте. Где вы таких набрались-то?

Морис оторопело напряг мозг, чтобы, по крайней мере, выйти с достоинством из сложившейся ситуации.

— Прошу прощения. Я опять что-то не то ляпнул? Я готов загладить свои оплошности. Вы только прикажите.

Женщины с интересом воззрились на Ревиаля. Морис, ободренный их взглядами, попытался использовать выпавший шанс, чтобы переломить ситуацию в свою пользу:

— Позвольте представиться. Морис Ревиаль. Мне бы хотелось искупить свою вину, если вы не против.

Из-за плеча шатенки выглянуло лицо блондинки, на котором читалось любопытство:

— Мы не против. Меня зовут Софи, а мою подругу Элиза.

Элиза недовольно поежилась, заявив:

— Я и сама могу представиться. — Она повернула к Морису голову с холодным выражением на лице и насмешливыми искрами в глазах: — Элиза.

Ревиаль бросил быстрый взгляд в сторону своего недавнего спутника. Тот уже читал наставления долговязому мужчине, уверенно жестикулируя обеими руками. Его собеседник, видимо, оказался более податливым, чем Морис. Во всяком случае, он не был безучастен к словам зануды, а энергично реагировал на них словами и жестами. Этого наблюдения было вполне достаточно Морису, чтобы озвучить следующие фразы:

— Элиза, Софи, а вы не устали от демонстрации? Может, вам стоит передохнуть?

На лицах женщин отразилась неуверенность, перетекающая в неосознанное желание. Первой откликнулась Софи:

— Что вы предлагаете? Посетить такое же уличное кафе, из которого вас вытянул этот неприятный тип?

Морис мгновенно отреагировал на нотки презрения прозвучавшие в голосе Софи:

— Ну почему обязательно уличное кафе? Это было мое вынужденное пристанище.

К Ревиалю повернула насмешливо-злое лицо Элиза:

— Там вы высматривали себе очередную жертву для сексуальных утех? Еще скажите, что вы согласились идти с этим типом, потому что нас увидели.

Морис печально вздохнул:

— Врать не буду, вас я тогда еще не увидел.

Встряла Софи и утвердительным категоричным тоном сформулировала свой вопрос, дышавший любопытством:

— Но вы там точно кого-то поджидали женского пола?!

Морис посмотрел на нее грустными глазами:

— Если бы. Просто промывал кофе нанесенные мне душевные раны.

Элиза хохотнула:

— И раны эти, конечно же, вам нанесла женщина.

— Вы опять не угадали. Чтобы окончательно удовлетворить ваше любопытство, сообщаю: я холост и даже не помолвлен.

Софи пренебрежительно хмыкнула:

— Вот еще. С чего вы решили, что нас это интересует?

— Хорошо. Простите мне мою самонадеянность. Как вы отнесетесь к предложению пригласить вас в ресторан?

Подруги быстро переглянулись и окинули друг друга оценивающим взором. Софи виновато промурлыкала:

— Вообще-то мы не при параде. Сегодня в наши планы не входило посещение ресторана.

Ее фразу подхватила с легким смешком Элиза:

— Но если вы настаиваете, то мы позволим вам ненадолго увлечь нас в ваши паучьи сети. Но не рассчитывайте на легкую добычу, господин ловелас. Это не тот случай.

Образовавшаяся из трех человек компания, непринужденно пересмеиваясь, свернула в переулок и быстро удалилась с места шествия. Похоже, теперь судьба решила компенсировать Морису утренние неприятности, потребовав от него взамен только одно — не демонстрировать его хмурую физиономию. Ресторан, подходящий для такого случая, нашелся довольно быстро. У входа Ревиаль приобрел два миленьких букета цветов и элегантно вручил их своим новым знакомым. При этом он удовлетворенно отметил, что знания, полученные им на спецкурсе по обхождению с противоположным полом, ему наконец пригодились. Троица дружно и радостно окунулась в атмосферу флирта, гурманства, музыки и алкоголя. О криптовалютах за весь вечер не было сказано ни слова.

Пробуждение

Проснулся Морис от того, что что-то настойчиво и нудно звенело. Он открыл глаза, пытаясь сообразить, где он находится и который сейчас час. Сумел он сообразить только одно: он точно не у себя дома. С фотографии, висевшей на стене напротив него, ему показывал язык Альберт Эйнштейн. У него в квартире такого портрета точно не было. Еще он чувствовал себя не совсем свободно. Рядом с его лицом находились чьи-то длинные волосы. И волосы эти были точно не его. Потом он ощутил, что на его плече покоится чья-то голова, и плечо от этого немного затекло. А поперек его груди покоилась тонкая женская рука. Морис решил пошевелиться, затекшая рука отозвалась покалыванием иголочек в пальцах. Следующая неожиданность не заставила себя ждать. Нудные звонки прекратились, но раздался женский голос, немного хрипловатый спросонья:

— Але, слушаю… А сколько времени?.. Нет. Я потом перезвоню.

Раздался легкий стук мобильника о твердую поверхность. Морис попробовал приподнять осторожно голову, чтобы оглядеться. Голова отозвалась свинцовой болью похмелья. В глазах потемнело, и стала подступать тошнота. Что-то предпринять было просто необходимо. Ревиаль покрутил головой, пытаясь понять, что с ним происходит. Теперь он узрел, что на его левом плече покоилась голова шатенки. Морис скривил губы, округлил по-рачьи глаза и стал ими вращать, пытаясь найти какое-нибудь объяснение происходящему. Но еще больше его потряс взгляд направо. На уровне его подмышки покоилась голова блондинки. Морис сообразил, что это именно она отвечала по мобильнику.

В настоящий момент она продолжала спокойно спать. Морис снова приподнял голову и попытался оглядеть себя. Голова повторно отозвалась неприятными ощущениями, в глазах закрутились разноцветные круги. Но кое-что разглядеть удалось. Морис лежал поверх одеяла в расстегнутой рубашке, со сбившимся набок галстуком, без штанов и без трусов. Темные цветные круги, предвестники глубокого похмелья, еще плыли перед глазами, а в вате мозга вспыхнула, как огонек зажигалки во мраке, мысль: «Ничего себе! Однако…»

Он устало выдохнул сквозь зубы:

— Ф-у-у. И что делать?

Морис попытался осторожно убрать руку шатенки со своей груди. Она недовольно что-то промычала во сне и перевернулась на другой бок, освободив Мориса. Он, неуклюже скрипя всеми суставами, привстал, перевернулся на живот и встал на колени. Попробовал незаметно выбраться с двуспальной кровати. Голова висела на плечах пудовой чугунной гирей. Через зашторенное окно пробивался свет. Приподняла сонное лицо блондинка:

— Ты куда?

— В туалет.

Она бухнулась