Я видела, как папа мучился. Как приходилось ему тяжело. Этот адский труд, постоянная нервотрепка, депрессия. Не каждый бы придерживался его позиции долго. Кроме него самого. Можно было бы назвать моего отца героем, что он терпит все это и до сих пор не плюет на эту адскую работу, но, как известно, каждому герою нужен помощник. И когда у меня наступили летние каникулы, я примчалась помогать ему. Устроилась в отстойное кафе, где платят… не могу сказать, что нормально. И большой плюс, что я, отныне, потею в коморке с облезшими стенами, это не то, что мне выдают вообще какую-то зарплату, а то, что в ней я познакомилась с двумя классными ребятами – Брэндоном и Райаном (о чем явно не жалею).

Мои ноги подкосились. Сползая спиной по двери, я оказалась на полу. Слезы жгли глаза. Я не знала из-за чего именно плачу: из-за того, что отец, который сейчас находится по ту сторону и нелепо пытается извиниться, не уделяет мне никакого внимания и считает, что моей зарплаты примерно хватает на пару банок среднекачественого йогурта, или из-за того, что мне не везет с работой, как и ему.

– Скай, доченька, – голос отца донесся до моих ушей.

Я шмыгнула и подняла голову, обнимая коленки. Мне было нечего опасаться – папа не зайдет сюда, если не хочет усугубить ситуацию в триллион раз. Он знает, что когда я расстроена и плачу, мне необходимо побыть наедине с собой.

Я не ответила.

Ну а зачем? Что ему говорить?

– Я не хотел обижать тебя. Правда. Ты знаешь, в какой мы нелегкой ситуации находимся. Я прошу, отнесись к этому без слез. Что есть, то есть. И ты не должна расстраиваться из-за того, что сейчас происходит у нас в семье.

Черт. Он лучше ничего не мог сказать?

Утешил, так утешил.

Я вздохнула – а так хочется вернуться к тому, что было…

– Скай, ты слышишь меня? – спросил он мягким тоном. Его идиотская рация вновь дала о себе знать. Выругавшись, папа сообщил напарнику, что уже в пути, а затем я почувствовала, как его большие ладони легли на дверь. – Прости меня за это. Если бы все можно было изменить, я бы изменил. – Он отошел, его тень, просачивающаяся через щелку, уменьшилась в размерах. – Не жди меня сегодня.

И он ушел. Я опять осталась одна в доме, шмыгая носом и пытаясь тщетно успокоиться. Надоело, что такое происходит регулярно: отец уматывает на свою «любимейшую» работу, оставляя меня в полном одиночестве в этом жилище, где большинство предметов напоминают о маме, о тех временах, когда мы втроем были вместе, были счастливы. И даже не думает, что он мне нужен. Я потеряла одного родителя, а другого – почти теряю. Что делать? Я хочу, чтобы папа хотя бы редко интересовался, что происходит в моей жизни и со мной. Он отдаляется от меня, а я – ничего не могу с этим поделать. Достучаться до него? – нет, не выход. Во-первых, отец по многим причинам не может перестать работать в той полицейской конторе и уделять мне хоть немного своего внимания, во-вторых, он уже не тот, кем был раньше – гибель мамы изменила его окончательно, и, если решит снова наладить со мной отношения, то будет совершенно другим. В общении. В действиях. Во всем. И я не буду чувствовать с ним себя так, как когда-то.

Назойливое гудение телефона разбудило меня. Я не заметила даже, когда успела уснуть, плача в подушку. Прогоняя сонное состояние, взяла его с прикроватной тумбочки, в душе громко ругаясь, кто может звонить мне в полночь, да тем более, когда я не бодрствую. В сходящем с ума смартфоне высвечивалось имя Карен – моей лучше подруги, и я в принципе не особо удивилась, что это была она, а не кто-то другой. Но какой нормальный человек станет звонить в такое время, кроме нее?

Я закатила глаза, нажимая на заветную кнопку.

– И совсем не имеет значения, что я пять секунд назад сладко спала и видела третий сон, – заплетающимся языком произнесла, садясь в постели.

Смех Карен – резкий, громкий, вызвал по моему телу мурашки. Вот в чем мы были и похожи с подругой, не считая одинакового темно-орехового цвета волос, так это в неумении по-человечески смеяться. Всегда ржали так дико, что вызывали у окружающих сомнения по поводу наличия у нас адекватности.

– Как я ни позвоню, ты вечно спишь, – пропела она, помимо ее голоса еще гремели чьи-то крики, и издавалось зловещее рычание. Только Карен может в такое время суток не смыкать глаз, доставая меня телефонными звонками при просмотре зомби-сериала «Ходячие мертвецы», и есть жирные куриные ножки. Да, она любитель потрепать свои нервишки перед сном и во время какой-нибудь кровавой резни, развернувшейся в экране ноутбука, полакомиться мясом. Не зря я боюсь ее злить, ведь неизвестно на что способна девушка, владеющая боевыми искусствами, постоянно смотрящая «Ходячих мертвецов» и обожающая поедать плоть мертвых животных, сидя на кровать, под которой спрятан чемоданчик с ножами всех видов. Не могу сказать, что точно знаю, для чего ей нужен этот арсенал под койкой, но как уверяет моя подруга, он ей необходим, чтобы в случае чего защищаться от маньяков и прочих уголовников, желающих забраться в ее комнату. Честно сказать, если оно и так, то любой маньяк и прочая уголовщина в здравом уме ни за что не полезут к ней в спальню, если узнают, кто такая Карен Джонс. Вообще, не она должна бояться их, а они – ее. Да и вообще, я никогда не понимала, с чего моя чокнутая подруга взяла, что к ней обязательно нагрянет какой-нибудь идиот, натянувший на лицо дырявые колготки. Просто, кое-кому нужно меньше сидеть в интернете и смотреть всякую фигню вроде криминальных фильмов и ужастиков.

– Потому что ты обычно звонишь ночью, ведь так? – ухмыльнулась я, с широко-распахнутыми глазами слушая, как на конце провода какой-то наверняка сумасшедший мертвяк грызет кого-то еще живого, а тот захлебывается… кровью? – Какая серия? – спросила ради интереса.

Сама я подобные сериалы не смотрю, не хочу портить и до того слабую психику.

– Шестая, – восхищенно ответила Карен, затем что-то зашуршало, и она завизжала. Как мне жаль ее родителей, они, наверное, никогда не спят из-за нее. – Мочи его, Дэрил! Давай! Раздолби ему черепушку! Еху!

Мои глаза готовы были выпасть из орбит. Я сглотнула.

– Карен?

Она напоследок пискнула, что-то вновь зашелестело.

– Ох, черт. Извини, Скай. Тут был такой классный момент, и телефон выпал из руки. – Она ухмыльнулась. – Приземлился прямо в ведерко с ножками. – Я поморщилась, когда услышала булькающие звуки. Оказывается, была права, что она опять ела то, с помощью чего раньше бегали бедные курочки. Да, я не любительница мяса. – Ох, весь в соусе. Подождешь, пока я слижу его, а то он мешает мне тебя хорошо слышать?

Меня чуть ли не стошнило, когда Карен провела, скорее всего, языком по экрану и смачно чавкнула. Она была явно не брюзгой, и ее мало волновало, сколько микробов только что попало в ее рот вместе с соусом.

Я постаралась сдержать рвотный позыв. Это был не единичный случай, когда Карен вытворяла неординарные и не совсем нормальные поступки. Как-то раз ей пришлось своровать у продавца хот-дог, потому что она забыла деньги дома и сильно хотела есть, а потом – сломя голову от него удрать. Тогда подруга получила кое-что совершенно бесплатно, но так же заработала огромный синяк на заднице, снеся деревянное ограждение во время убегания от разъяренного толстячка в заляпанном кетчупом фартуке.