прошлом году их парад в центре Нью Йорка — при собрании там половины населения города — проходил под лозунгом "День гордости". Чем больше думаешь об этом лозунге, тем становится интереснее.

В нынешнем эти люди выплясывали и показывали городу и людям свое "добро" под девизом "Все цвета радуги"…

Но все это, как говорится, семечки. Главное, я думаю, нас ожидает впереди. Я — не то что боюсь, мне бояться уже нечего — я, предвидя, так сказать, ход событий, как это со мной уже бывало, — так и вижу следующий плакат, с каким геи обратятся к стране. Хотите знать, какие будут на нем слова? "Долой смешанные браки!" Речь, как вы уже догадываетесь, пойдет о браке между мужчиной и женщиной. Ибо всякая идеология (а гейство с помощью общества оформляется уже как идеология, у него все впереди) не терпит, во-первых, иных взглядов на жизнь, и призывает, во-вторых, под свои знамена все новых и новых "бойцов".

Половина Сената уже на их стороне. Газеты сообщают (без комментариев), что выпущена кукла барби-лесбиянка со всеми техническими приспособлениями. Ее авторша считает, что "лесбийская культура" — это как раз то, последнее, чего не хватает американцам для всеобщего, во всем мире, уважения.

Вообще говоря, движение за дальнейшие свободы очень интересное. Когда я только-только приехал сюда, первая заметка, что попалась мне на глаза, была о том, что, по мнению экспертов (хотел бы я видеть этих специалистов), нарушаются права слабоумных в психиатрических больницах — им дают таблетки без их ведома, подмешивают лекарства то в кашу, то подсовывают в сэндвичи.

— Вот где страна свобод! — чуть не закричал я. — Вот где открывается дыхание! Здесь даже слабоумный может утереть нос образованному лепиле! Плевать ему на семь лет учебы в институте и на диплом врача! Таблетки он будет выбирать по цвету! Или по тому. какая из них дальше катится!..

Вернусь к нашим… как их поточнее назвать? Ах да! Ну так вот, претенденты на восьмой цвет радуги накопили достаточно обид на человечество за прошлые гонения — и теперь готовы взять реванш. Увидите, они еще потребуют компенсации за все то время, а это тысячелетия, когда педиков обливали презрением, преследовали, изгоняли из общества и даже сажали на кол или в тюрьму, как это было в Советском Союзе после войны, когда выбита была чуть ли не четверть населения.

Так что не удивляйтесь, если вы найдете в своем почтовом ящике листовку с текстом: "Как, вы еще женаты на женщине?!", а в магазине на самом видном месте запертый ящичек с прорезью и надписью: "На общество "Радуга" — и поясняющим суть дела рисунком.

НИ ТПРУ, НИ НУ

— Ну, хорошо… — сказал дядя Миша, сидя на скамейке рядом со мной в парке Кольберта. — Ну, хорошо… Вот вы сказали, что знаете Одессу…

Индийская смоковница (pagodatree), похожая на нашу гледичию, набросила на асфальт узорчатую, как шаль, тень, тень не лежала на месте, мы оба следили за ее движением.

— Дядя Миша, я этого не говорил. Я бы просто не посмел.

— Не имеет значения. Пусть я тоже скажу за Одессу два слова, раз я начал. Человек начал — пусть он говорит. Может быть, он скажет полезное.

Дядя Миша был чем-то сегодня раздражен.

— Я жил в Одессе, теперь я здесь — что я имею? Обеспеченную старость? Сто раз да! Я имею кусок хлеба, и мне не надо ходить по забегаловкам и искать пустые бутылки. Той моей пенсии не хватило бы даже моему коту. Хорошо, что он кое-что доставал у соседей.

Америка дала мне крышу над головой, стены, чтобы я не видел соседей, и тонкий потолок — пусть сквозь него провалится мой верхний сосед! Он так стучит! Он роняет какую-то мебель на пол, он чем-то грохочет, он топает ногами, как будто он на стадионе, у него громкая музыка каждый вечер! Но если музыка с его дисков остается у него, то я имею только барабаны. Бум-бум-бум! — как будто уже война и он идет в атаку.

— Что вы сказали? — дядя Миша приставляет к уху ладонь. — Что я начал за Одессу, а перешел на Америку? Так она давно уже у меня в ушах! Я однажды спросил у сына, как по-английски "слишком громкая музыка", и пошел на третий этаж. Знаете, что ответил на мои слова молодой сосед? "It,s America!" он мне ответил. И я подумал, спускаясь ни с чем по лестнице: когда в Америке сочиняли всякие свободы и всякие права человека, они имели в виду умного человека. Я уже знаю — даже по Одессе, — что не каждый, кто тебе встретится, даже если он кандидат наук, умный.

Тут дядя Миша чуть передохнул.

— Я, кажется, сказал что-то про кандидата? Так я вам расскажу случай. Этот кандидат наук переехал в Америку и здесь он стал кандидатом в сумасшедшие. На первых порах это случается с каждым иммигрантом, если ему не 12 лет и не 80. А нашему уже за 50…

Человеку, — продолжил он, — дано удивляться. Как говорится — на здоровье. Пока, как говорится, можешь. Но если у человека глаза на лоб? — Тут дядя Миша посмотрел на меня. — Так это уже не на здоровье! И я вам сейчас это докажу.

Нашего кандидата жена послала в магизин. Хорошо. Он идет по улице и смотрит по сторонам. Он иммигрант, ему все интересно. И вдруг он начинает беспокоиться, и вертеть головой, как сорока на заборе. Зачем вокруг всего так много? Зачем всё так пестро? Зачем чалма, шляпа, жокейка, тюрбан, кипа, кепи, тюбетейка, панама, феска, чеплашка, платок — что там еще? — когда можно ходить в кепке?

Вы же знаете, разнообразие у нас там не приветствовалось…

И он с трудом вспоминает, что жена послала его в "Русский магазин" за "Вегетой". Вегета? Да, Вегета, Вегета… Но чем, интересно, торгуют за вывеской "Bagles hole"? И неужели в этом захудалом кафе "лучшие в мире сэндвичи"? А вот висит на стене объявление: "Не вздумайте играть на скрипке под моими окнами!!!"

Вегета, вегетета, веге, в-в-в…

И когда кандидат приходит наконец-то в магазин, то говорит вот что:

— "Дайте мне, пожалуйста, "Виагру".

Там поднимают брови.

— "Как?! У нас нет "Виагры"!"

Он тоже говорит "Как?" и рассказывает, что за "Виагрой" его послала жена, которая сейчас варит борщ.

В магазине брови уже до потолка.

— "Мы не понимаем, — отвечают продавцы, — при чем тут "Виагра", если ваша жена занята борщом?"

К прилавку уже подтягиваются другие покупатели и все смотрят