заблокированными дверцами. Мужчина уселся за руль и завел автомобиль, не обращая на меня внимания.

— Что вы делаете?! — завопила я, дергая ручку двери. — Я не Симона, вы перепутали!

Но мои крики растворились в громкой музыке, рвущейся из динамиков, и реве мощного двигателя.

Находясь в полнейшем шоке от происходящего, я вцепилась в спинку водительского и пассажирского сидения и просунулась между ними.

— Да услышьте меня, наконец! — почти закричала я, но он резко крутанул руль. Машина влетела в поворот, который вел в густой пролесок сразу за городом. Она так же резко остановилась, и я сначала ударилась лбом о подголовник, а потом рухнула назад.

Мужчина выключил музыку и вышел из автомобиля. Открыв дверцу, он бесцеремонно вытащил меня наружу и почти швырнул к гладкому боку автомобиля. Тихо шелестела листва, пели сверчки, и все было достаточно мирно, если бы не огромный мужик, державший меня своими лапищами.

— Иди-ка сюда, детка… — хрипло произнес он, прижал меня к себе и впился в мои губы. Боже, это было нереально! Конечно, мне было страшно, точнее, я была ужасно испугана, но поцелуй этого "медведя" сбил меня с толку и заставил изумленно замереть. Язык мужчины был горячим и напористым, а руки, сжимающие мой затылок — крепкими, с ласкающими пальцами.

— Какая ты сладкая… Если бы я знал это раньше, то взял бы тебя так страстно… ммм…

Я была как растаявшее мороженое… Казалось, еще секунда — и я растекусь лужицей под его руками. Что-то нереально сильное, исходило от него, будто какие-то волны накатывали на меня и обездвиживали, парализуя тело.

— Я не Симона… — прошептала я, понимая, что пользоваться этой ситуацией в моем случае — перебор.

— Что? — он все еще прикасался губами к моим губам, и его дыхание было прерывистым и горячим.

— Я не Симона…

Мужчина схватил меня за руку и поволок к капоту. Включив фары, он толкнул меня в их свет и стал разглядывать, излучая плохо скрытое раздражение. Да он красавчик! Темная борода, коротко стриженые волосы, четкий контур мужественной челюсти и твердого подбородка. Полные губы, которые в этот момент были крепко сжаты и шикарные глаза, даже в темноте, поражающие своим блеском и силой притаившейся в них.

— Меня ввели в заблуждение твои светлые волосы! — рыкнул он, хмуря брови. — Почему ты сразу не сказала, что ты — не она?!

— Я пыталась! — почти возмутилась я, начиная чувствовать страх перед ним. Этот мужчина был явно не из простых. — Вы не слушали меня!

— Особенно когда засовывала свой язык в мой рот? — едко и зло, поинтересовался он.

— Что??? — я онемела от этого заявления и чуть не расплакалась от такой несправедливости и злости на Симону и ее кавалера.

— Садись в машину! — выдавил он сквозь зубы и уселся за руль, нервно постукивая по мягкой коже. — Быстрее!

— Да пожалуйста! — я забралась на заднее сиденье и уставилась в окно, желая быстрее оказаться дома. Как? Как такое могло произойти со мной? Невероятный позор!

Самым обидным из всего, было то, что я расслабилась как идиотка и начала отвечать на поцелуй этого варвара! Мне нужно было сразу оттолкнуть его, укусить в конце концов, чтобы не краснеть от слов — «засовывала свой язык в мой рот». Ооооо…как стыдно…

— Симона передала, что позвонит вам позже! — сказала я перед тем, как захлопнуть дверцу автомобиля. — У нее небольшие проблемы в семье!

Он ничего не сказал мне в ответ, и машина рванула вперед, чуть не отдавив мне носки старых мокасин.

— Вынесла мусор! — воскликнула я и быстрым шагом пошла к подъезду.

* * *

Асмодей несся по шоссе и смеялся. Вот это да! Перепутать женщин! Симону он нашел сразу после того, как увидел ее в зеркале Астарота. В тот же вечер она попала под его очарование. Он не спешил, и, краем уха слушая ее болтовню, рассматривал ее лицо и тело. Ему это очень нравилось, и он был настроен забрать Симону в Ад, чтобы она всегда оставалась с ним, даря удовольствие своим белоснежным, хрупким телом. Но это «недоразумение», прижимающееся к нему полчаса назад, вывело его из себя, а теперь вот он смеялся, вспомнив ее бессильную злость. Хотя губки у нее были мягкими и очень вкусными…

Вечер обещал быть скучным, и Асмодей решил зависнуть в нескольких барах, где сладкоголосые певички будут развлекать его до самого утра. Он повернул на кольцо и, влившись в поток машин, унесся к огням города.

* * *

Я все еще кипела, вспоминая этого нахала, когда передо мной снова возникла Симона, появившись возле моей двери как черт из табакерки. Она что, "висела" на глазке?

— Ну что? Ты видела его?

— Видела, — недовольно буркнула я. — Все передала.

— Спасибо тебе! — воскликнула она, сжимая мои руки и затараторила, вызывая во мне приступ бешенства. — Мы познакомились вчера. Это невероятный мужчина! Он такой сильный, очаровательный, сексуальный…

Я с недоумением смотрела на нее, не понимая, как этого орангутанга можно было считать очаровательным. М-да… Воистину — каждому свое. Тем более он был богат, и это, видимо, в глазах Симоны придавало ему еще больше очарования.

— Я пойду, хорошо? — мне надоели ее дифирамбы своему кавалеру. — У меня еще куча дел. — Если тебе что-нибудь нужно, ты только скажи! — выдохнула она, находясь на каком-то странном подъеме. "Чтоб ты заткнулась". — Обязательно, — я улыбнулась ей и вошла в квартиру. Наконец-то! В большом зеркале, висевшем в прихожей, отразились мое бледное лицо с яркими румянцем, пятнами алевшем на скулах, широко распахнутыми темными глазами и припухшими губами, к которым я осторожно прикоснулась кончиками пальцев. Пусть целует свою Симону! Я резко отвернулась и пошла в комнату, запретив себе думать и о ней, и о нем. Это не хороший, опасный человек и связываться с подобными экземплярами, себе дороже!

* * *

— Ты должен хорошо подумать, прежде чем утащить эту женщину с собой в Ад. Астарот попивал вино из высокого бокала. Полы его светлой рубашки развевались от порывов ветра, несущегося со стороны моря. Они стояли на длинной лоджии, глядя на темные воды, накатывающие с горизонта. — Ты можешь иметь ее здесь. Зачем подвергать ее такой опасности? — Скоро начинаются ночи Адского Карнавала. Ты знаешь, что мы не можем пропустить эти праздники… Это ровно шестьдесят шесть ночей. Я хочу, чтобы все это время она была со мной, — Асмодей достал из кармана кусочек золота со спичечный коробок и покрутил его в пальцах. — За этот бренный металл здесь убивают. — Это — алчность. Вполне приличный грех… Так что насчет девушки? Что