понимает, обладает ли Фицджеральд экстрасенсорными способностями или просто становится глупее от наглости, потому что как раз в тот момент, когда Майк понимает, что хочет отдохнуть от пацана, тот начинает с ним флиртовать. Поначалу получается игнорировать — так же легко, как в самом начале появления Фицджеральда, когда новичок вцепился в него, пока не начал следовать за ним повсюду, за что команда начала называть его «утенком Майка».

Черт побери, если это не новое наступление Фицджеральда. Пацан садится все ближе и ближе, и, если продолжится в том же духе, команда переименует его «ручную собачонку Майка». Большую часть времени они кучка невнимательных идиотов. Но тот факт, что Фицджеральд постоянно вторгается в личное пространство Майка, будет замечен. Нужно честно прекратить это, отвести Лиама в сторону и сказать, чтобы перестал садиться так близко; что Майку нравится личное пространство, и он хочет, чтобы его не нарушали.

Он не знает, почему просто не может потребовать отвалить нахрен. Хотелось бы думать, что это потому, что Фицджеральд безвреден, но уверен, что это даже близко не причина.

Первый признак опасности — это крутящийся вокруг Майка Фицджеральд, хотя может быть это преувеличение. Соприкосновение коленей, касание рук, ничего особенного (вероятно, просто размытое ощущение личного пространства), так Фицджеральд сидит со всеми остальными. Ничего особенного, только Майк ему позволяет. Вот в чем, черт возьми, проблема.

Но потом, через некоторое время после того, как Майк замечает некую близость, Фицджеральд начинает разговаривать с ним с осоловевшим взглядом на лице, сладко-тягуче вместо перевозбужденного темпа, в котором обычно преуспевает. Через пару дней Майк ловит себя на том, что смутно беспокоится, что Фицджеральд попросту изматывает себя. Жесткий график, раскованные игры. Когда добираешься до профессионального уровня, проходишь через экстремальную адаптацию.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает Майк, когда парень кажется особенно поникшим.

— Прекрасно, а что?

— Не знаю, — отвечает Майк, — ты заболел или типа того?

— Нет, — говорит Фицджеральд, сильно хмурясь и опять погружается в подростковое угрюмое настроении, оставляя Майка в замешательстве до конца долбанного дня, пока он не соберет все воедино.

Майк не дурак, и Фицджеральд не лиса: он пытался строить глазки полного желания взглядом. У Лиама явно есть какой-то нелепый план соблазнения, и он использует его на Майке. И черт, честно говоря, непонятно почему этот сопляк тренируется искусству неуклюжего соблазнения именно на нем.

Из всех людей, с которыми можно флиртовать в «Ойлерз», Майк наихудший выбор. Черт, даже женатые парни, вероятно, были бы лучшей ставкой. Майк иногда трахает парней, но не рассказывает об этом на каждом углу, да и его внешний вид должен был сразу отпугнуть Фицджеральда. Он на двадцать сантиметров выше и, наверное, на добрых тридцать килограммов тяжелее. Майк зарабатывает на жизнь тем, что выбивает из людей дух. И вот перед нами — Лиам Фицджеральд, флиртующий с ним, будто это хорошая идея.

Майк не знает, что это значит для Фицджеральда, и сомневается, что что-то настоящее. Вероятно, он просто давит на очередной предел, видя, как много ему может сойти с рук и скучая по очередной пересеченной последней черте. Черт возьми, насколько знает Майк, новички заключили пари на то, как далеко Фицджеральд сможет пройти, прежде чем получит от Майка. В любом случае пусть старается, Майк не поддается на приманку. Он стоически переносит топорные пасы, делает вид, что даже не замечает, забавляясь тем, как это выводит настойчивого соблазнителя из себя, заставляя удвоить усилия. Непонятно, догадывается ли пацан, что Майк разгадал его игру и все его попытки настолько слабы и нелепы, что Майку кажется, новичок вычитал их из журнала «Космо», а то и еще лучше — получил пару советов соблазнения от какой-нибудь девственницы или что-то в этом роде. Черт возьми, да пацан запросто и сам может быть девственником. Майк — ужасный человек.

Майк — ужасный человек, потому что для него все это не имеет никакого значения: ни потенциальная девственность, ни возраст, ничего. Потому что, какими бы неумелыми не были попытки Фицджеральда, они милы. Он милый.

У Фицджеральда по-прежнему невинный взгляд оленьих глаз, но Майк видел его на льду, видел, на что тот способен, и знает, что в глубине парень такой же жесткий, как и все остальные. У него большие голубые глаза, волосы, постоянно падающие на лицо, и впечатляющая задница. Майк хочет его так сильно, что у него болят зубы, но малой понятия не имеет, с чем играет, поэтому нужно держать свои чертовы руки при себе.

Дело в том, что пока Фицджеральд исполняет свое псевдо-соблазнение, Майк помещает его в коробку с надписью «нет, никогда», и на этом все. И представляет ситуации, как было бы, если Фицджеральд просто оставил его в покое.

Глава 2

Майк портит все к черту в тот вечер, когда «Ойлерз» выигрывают на домашней арене.

Вброс принес Фицджеральду шайбу и голевую передачу, а Майку — его первый гол в сезоне, что поспособствовало довольно хорошему настроению. Черт возьми, это поспособствовало хорошему настроению всей команды, потому что затем последовал разгром соперников с разницей в восемь безответных шайб.

Такая победа требует особого рода командного праздника. Обычно по мере того, как сезон продвигается вперед и ледяные заморозки Альберты проникают в кости, такие посиделки становятся все менее частыми. В тот вечер большая часть команды заполняет столы в их любимом баре, и когда Фицджеральд протискивается в кабинку, прижавшись к Майку от колена до бедра, тот просто улыбается ему, переполняемый радость от забитого гола.

Они заказывают пару кувшинов, и Роджерс критично оглядывает Фицджеральда, когда тот наливает себе пинту.

— Ему восемнадцать, Родж, — напоминает Майк. — Он совершеннолетний.

Роджерс закатывает глаза, но не настаивает, а Лиам лучезарно улыбается Майку, словно тот только что защитил его честь. Майку не следовало ничего говорить. Ему не нужно больше напоминаний о совершеннолетии Лиама, хотя тот только-только достиг этого этапа.

Прижимающегося Фицджеральда поначалу легко игнорировать. Майк обсуждает игру с Роджерсом (вот кто тут на самом деле взрослый и по-настоящему совершеннолетний) в то время, как пацан болтает с остальными первогодками.

И именно он, естественно, в итоге нарушает этот относительный покой. Когда тянется одной рукой поверх стола за кувшином, а под столом другая рука, вроде для опоры, приземляется на бедро Майка. Майк стискивает зубы, внезапно осознав, как близко они сидят и ощутив тепло тела.

Закончив наполнять стакан, Фицджеральд так и не убирает руку, и через минуту Майк демонстративно делает это