— Катись к черту, Торнхилл, — рядом с учителем я была похрабрее.

Он ничего не ответил, только продолжил посмеиваться, тихо перекидываясь словами с рядом стоящим Феллроузом. В своих белоснежных шортах и футболке Торнхилл смотрелся на зеленом поле слишком контрастно и болезненно для моих глаз.

Вырядился. Тоже мне.

— Алекс, Джексон, угомонитесь уже. И дабы избежать дальнейшей потери времени, пятнадцать кругов…

Я, как самая последняя во всем строю, бегу за тучной Мелиндой, терпеливо выдерживая дистанцию. Обгонять нельзя, бежать только цепочкой. Но мальчишки слишком торопятся, бегут быстро, а это значит, что совсем скоро тот, кто стоит первым, будет дышать мне в затылок. Мой враг, конечно же.

Обычно самым первым стоит долговязый Патрик, но в начале каждого учебного года он отдыхает на Мальдивах вместе с семьей. Милая такая традиция. Продлевать себе лето. Так вот этот мерзкий Патрик всегда специально наступал мне шипованными кроссовками на пятки, оставляя царапины даже на щиколотках.

Торнхилл обычно издевался на словах, но иногда выдерживать его давление было совсем невыносимо. Уж лучше бы наступал на ноги, как Патрик.

Однако сегодня он непривычно молчал. Бежал прямо за моей спиной, я слышала его чуть сбившееся дыхание. Но, черт побери, молчал. Это нервировало.

Пару раз я даже оглянулась, ожидая подвоха. На третий раз Торнхилл не выдержал.

— Что ты тут постоянно выглядываешь? — раздраженно процедил почти в затылок. — Отверни свою лохматую голову и пошевеливай ногами.

Больно ты нужен, выглядывать тебя. Я недовольно отвернулась, догоняя оторвавшуюся Мелинду. Как ни странно, но сегодня Алекс Торнхилл меня не трогал.

Однако, я так рано расслабилась, дура. Дала слабину, наивно поверив, что на первое сентября меня проигнорируют. Что обо мне забудут к концу уроков.

Поэтому, когда мистер Робертс подозвал меня и Таню после урока обсудить время тренировки, я, не обращая внимания на шепотки, осталась на улице.

— Я могу хоть сейчас, мистер Робертс, — с готовностью предложила я.

— А я отдохнуть хочу. Сегодня такой напряженный день, — заартачилась Таня.

Вот и зачем, спрашивается, ей эта секция? Если ей постоянно лень тренироваться.

— Девчонки, сегодня все равно никак не получится. У остальных бегунов еще уроки, да и у меня сейчас последний урок физкультуры с классом футболистов, и потом совещание по случаю начала учебного года. Очередное, — невесело закончил физрук. — Предлагаю устроить тренировочный забег завтра. Сегодня, если кто-то из вас захочет, можно побегать индивидуально. Ключи на вахте, но только до восьми вечера.

— Ага, — незаинтересованно отреагировала Таня.

Я же, наоборот, обрадовалась. Такие дни я любила. Бегать наедине с собой по стадиону, где ни души, занятие приятное. Обычно в такие редкие дни я втыкала наушники и просто бегала по кругу, наслаждаясь оранжево-фиолетовым закатом.

— Я приду, мистер Робертс. С шести до восьми здесь буду.

— Хорошо, Диана, договорились.

Мистер Робертс выглядел мной довольным. Таня же скривила губы и ушла переодеваться. Я неторопливо отправилась за ней.

Девушки поглядывали на меня как-то странно, но, в общем-то, так было всегда, поэтому это не стало для меня тревожным звоночком.

Самый страшный кошмар наяву начался чуть позже. А пока я совсем отключила голову. Зашла в душевую и включила горячую воду. Остальные девчонки уже домывались, а Таня не стала даже заходить внутрь. Я не обратила на это никакого внимания.

Вот только, когда смыла пену с волос и лица и открыла глаза, я увидела, что душевая стремительно опустела. Стало не по себе. Взволнованно оглянувшись, я заметила, что мое полотенце нагло сняли с крючка вместе с одеждой.

ДИАНА

Сердце уже начало отбивать испуганную чечетку, а мысли холодеть, но я не отчаивалась. Бросилась к двери, дергая за ручку. Безрезультатно. Меня закрыли.

Вот же черт!

Через несколько минут сюда притащатся футболисты, и я не могу сказать точно, что вся эта толпа в тридцать человек моется только в мужской душевой, где от силы десять кранов, как и в женской. Уверена, мистер Робертс разрешает им пользоваться нашей. А значит, они зайдут и увидят меня в таком виде! Какой ужас!

— Откройте! Откройте дверь, идиотки! Это не смешно! — Я лихорадочно дергала ручку, и внезапно, минут через пять она поддалась.

— Какого дьявола?!

Аккуратно выглянув за дверь, я увидела, что раздевалка опустела. Ни единой моей вещи не осталось, даже обуви. Ну конечно. Несомненно.

Хотелось рычать и выть от бессилия. Гребаные идиотки! Думают, это смешно?!

И почему я сама такая дура? Совершенно расслабилась.

Мокрое тело без полотенца быстро покрылось мурашками. Можно было высушиться встроенным допотопным феном, но тратить драгоценное время на это не хотелось.

Нужно было что-то делать.

— Мистер Робертс! — закричала я из-за двери. — Мне нужна ваша помощь!

Все правильно! Он услышит мой крик, подойдет к щели, и я расскажу, что учинили мои одноклассницы. Как минимум, он даст мне чем прикрыться, а максимум… Эх, я бы с удовольствием представила сейчас, какая расправа их ждет. Но совершенно точно уверена, что ничего этим гадким пираньям не будет. Не впервые с этим сталкиваюсь.

— Мистер Робертс! — я приоткрыла щелку в двери пошире, высовывая нос наружу. — Мистер Робертс!

Он не отвечал, зато я внезапно услышала чьи-то тихие и крадущиеся шаги за спиной, от которых на голове зашевелились волосы, а кровь застыла. Я же точно была тут одна!

— Кто здесь? — резко повернулась, и в этот же момент мощным толчком Соня толкнула меня вперед.

Чуть ли не кубарем я выкатилась за дверь, ощущая под обнаженной задницей прохладную траву. Лица коснулся сентябрьский воздух. Я тут же прикрылась руками и волосами, не вставая со стриженного газона. Это конец…

Над моей головой раздались раскаты смеха. Надо мной потешался весь мой класс. Мальчишки и девчонки стояли, одетые в форму, с сумками наперевес, разглядывали меня, как какого-то диковинного зверька под ногами. Какое унижение…

Их лица размылись рваными пятнами, потому что я обессиленно прикрыла веки.

Хотелось заплакать, чтобы на душе стало легче, но глаза были сухими и горячими. Так даже лучше. Плакать перед этими отморозками — худшее, что только может быть в моей жизни. Если что-то еще может быть хуже того, что есть сейчас.

— Обалдеть, русский колобок выкатился, — ржет Янг, придерживаясь за живот.

— Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел, а от Сони не уйдешь, — грубо пропела Соня. Всем понравилось, опять захохотали.