Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Есть опыт?
Я киваю.
– Что-то личное или просто порыв?
– Личное, – отвечаю я, чувствуя, как по коже снова начинают ползать мурашки, когда Эрик опускает глаза на мои ноги, обтянутые чулками, осматривает запястья и голые участки тела.
Не хочу говорить, при каких обстоятельствах сделала татуировку и в каком месте оставила несмываемый отпечаток, но ведь он всё равно увидит. Если дойдет до секса.
– Грудь. С левой стороны.
– Кто-то близкий? – интересуется везунчик.
Вспоминаю, как Даня говорил что нужно было Эрику сиськи показать, чтобы мы в выигрыше остались. Его слова всё же оказались пророческими. Я подхожу ближе к вывеске, от которой исходит свет, и опускаю вырез платья и кружево черного белья до того места, где скрывается знак бесконечности. Рисунок красивый, аккуратный и четкий. В этой отметине отчасти моя душевная рана и щемящая боль.
Эрик несколько мгновений рассматривает татуировку и поднимает глаза к моему лицу. Никак не комментирует, но теперь моя очередь сказать эти слова.
– Думай тише. Это не то, чем кажется. Никакой неразделенной любви или чего-то подобного.
– Но со смыслом? – уточняет он.
– Именно.
– Красивые. Обе. И ты, и татуировка, – тихо говорит Эрик и обнимает меня за плечи.
Ощущаю, как возвращается дрожь. И нет, не от холода. Незамысловатый комплимент звучит так обезоруживающе, что я еще несколько мгновений прокручиваю его в голове. На ходу поправляю одежду. Мы оказываемся внутри не очень презентабельного с виду дома. Последний раз я была в тату-салоне с Даней. Пять лет назад.
Навстречу выходит долговязый рыжебородый парень в черной кепке. Сканирует меня внимательным взглядом, пожимает Эрику руку и приглашает нас пройти в глубины его священной пещеры.
Я подхожу к окну, скрещиваю руки на груди и осматриваюсь по сторонам.
– Решил сделать себе подарок на день рождения? – спрашиваю, заметив на журнальном столике каталог с рисунками и кофемашину в углу.
Выпить чашку крепкого напитка не помешало бы. Нервозность не отпускает.
– Да, подарок, – многозначительно произносит Эрик, не отводя от меня карих глаз.
А вот теперь его слова звучат с подтекстом. И то, как он смотрит в это мгновение, наталкивает на мысль, что подарок вовсе не тату.
– Давай бартер, лори? – предлагает Эрик.
– Кто?
Губы везунчика трогает ироничная усмешка.
– Лемур. Экзотический зверек. Он и образ жизни ведет ночной. Тебе подходит.
– Это тот самый, который из «Пингвинов из Мадагаскара»? Совсем не похоже! – укоризненно качаю головой.
– Конечно, не похоже, там другая разновидность. Глаза у него не такие большие, – смеется Эрик.
Долбаный извращенец, неужели его заводят мысли, что он проведет ночь с каким-то приматом? Нервы простреливает с новой силой. Между нами ненадолго воцаряется тишина.
– Ну так что с бартером, глазастик? – Эрик засовывает в рот сигарету и наглым взглядом сканирует мое тело.
– Ты сейчас предлагаешь мне сделать татуировку, правильно я поняла?
Он кивает.
– Я согласилась поехать, зная тебя от силы пару часов, а ты уже хочешь набить рисунки в один день? Надеюсь, не парные? – иронизирую я.
Почему-то смущает его пристальный взгляд. Что он задумал?
– Разрешу на машине прокатиться. Хочешь?
Заманчивое предложение. И явно с подтекстом.
– Окончательное решение приму после того, как покажешь рисунок.
– Хорошо, – кивает Эрик. – Я уже придумал, – с беззаботной улыбкой сообщает он и подходит к столу.
Берет в левую руку карандаш и что-то быстро рисует на листе бумаги. Протягивает мне и ждет реакции.
– Стрелы вокруг запястья? – Округляю в изумлении глаза.
– Останется напоминанием о том, что разбила мою машину.
Эрик тушит окурок в пепельнице и берет меня за запястье. Нежно поглаживает кожу, запуская по телу новый рой мурашек.
– Я не разобью твою машину! – Пытаюсь выдернуть руку, но Эрик не отпускает.
– А вдруг? Охота ведь прокатиться? – В карих глазах и голосе вызов.
– Не до такой степени, чтобы оставлять о тебе воспоминание на всю жизнь. Или искать мастера и месяцами выводить рисунок.
– Как хочешь. – Эрик наконец отпускает меня и отходит к окну. – Но пока мне будут набивать тату, подумай.
Он снимает с себя рубашку, и я разглядываю его тело. На плече красуется шрам. И на спине. Везунчик весь в них. Сколько падений и операций у него было?
– Откуда столько отметин? – мой голос почему-то звучит встревоженно.
– Ступени моей смелости.
– На голове тоже есть?
– Голову стараюсь беречь. Для работы необходима.
– Кем ты работаешь? Каскадером? – хмыкаю я.
– Было подобное. Пару раз выполнял трюки. Друг, который был с нами в клубе, с тех пор в шутку называет Джеки Чаном.
– Ты и впрямь безбашенный, – выдыхаю я, разглядывая тренированное тело и чувствуя, как волоски на коже опять встают дыбом.
Нужно будет обязательно найти видео его падения и посмотреть.
– А ноги?
– Боишься, что у меня там протезы?
– Не удивлюсь.
– Всё, что ниже, рабочее и в отличном состоянии, – подмигивает Эрик, прожигая темнотой своих глаз.
Другого ответа я и не ожидала.
Патрик появляется в комнате и кивает Эрику на кушетку. Почти два часа я наблюдаю, как везунчик время от времени корчится от боли, когда игла входит слишком глубоко. Размышляю над его предложением и стрелками, которые он изобразил на листе бумаги. Я совсем не ношу украшений, а этот рисунок похож на изящный браслет. Можно попросить мастера сделать линии тонкими. Но как представлю дискомфорт, когда игла входит в кожу, запал тут же становится меньше. А впрочем… Почему бы и нет?
Абстракция в индивидуальной прорисовке, которую Патрик наносит на плечо Эрика, очень красивая. Элементов много, рано говорить о конечной картинке, но даже сейчас работа выглядит впечатляющей.
– Нужно будет еще подъехать, как заживет, – говорит долговязый. – Три или четыре сеанса минимум, чтобы выглядело естественно.
Эрик кивает, поднимается с кушетки и разминает затекшие мышцы. Поворачивается и в течение нескольких секунд изучает мое лицо.
У меня было два с лишним часа, чтобы подумать. И я решилась. К тому же повод действительно стоящий.
Пока везунчик курит у окна, сажусь напротив рыжего парня и протягиваю ему руку.