Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– До Олимпиады еще пара лет, как раз успеваешь подать заявку, – говорит Кальмар.
Что-то в облике Кальмара меня настораживает. Дурацкая шапка, общая помятость и синяки под глазами – все как всегда… Вот оно! Валенки на ногах никак не вписываются в общую картину.
– Это твои новые ботинки? – спрашиваю я. – Креативно. Кто это придумал? Форум? Или Бертон?
– Я сегодня не катаю. Так что у твоего воробышка есть все шансы меня нагнать, – ухмыляется Кальмар.
– Он ломал руку, – сказал я. – Всего полгода назад. Сложный перелом.
Говоря «сложный перелом», я имел в виду не только тяжесть самого перелома, но и совокупность последствий. Кирпич, в который они срослись, я разбивал головой, и для меня он был действительно сложный.
– Ух, ты! Так наш воробышек теперь стреляный воробей! – восхитился Кальмар. – И что? Снова встал на борд? Так быстро!
Мы наблюдаем, как Денис медленно съезжает почти до самого трамплина. Глядя на него, я думаю, что он просто не сможет набрать скорость, но в последний момент Денис ставит борд по ходу склона и подпрыгивает на кочке, ловко подтягивая колени почти к подбородку. В шлеме вспыхивает блик от фонаря. В голове у сына явно имеется тетрадный лист с нужными расчетами, называемый опытом.
– Он стал бояться. Ездит очень осторожно. – Кальмар шмыгает носом, задумчиво наблюдая за мальчиком.
– Может быть, так и нужно, – продолжаю я. – Пусть себе ездит потихоньку.
– Так и нужно, – подтверждает Кальмар и невразумительно машет рукой в варежке. – Для воробышка это перестало быть игрой. Это экстремальный спорт, мужик. И главное слово здесь…
– Экстремальный? Да, понимаю…
– Спорт. Нужно уметь сращивать конечности, и быть готовым оказаться как можно скорее снова на доске. Нужно уметь бояться потерять квалификацию. Навык. И – допускать возможность, что однажды ты сломаешь себе шею.
Пока я осмысливаю его слова, он прибавляет:
– Я сегодня пьян, мужик, вот почему я без доски. Те лакаботы думают, что сноуборд особенно хорош под винишко. Никак не вобью им в голову, что, если они хотят развлечься, пускай оставляют доску дома и приходят сюда с санками. Никогда не позволяй своему воробышку пить на склоне. Договорились?
Кальмар хлопает меня по плечу и неверной походкой идет прочь. Валенки на его ногах больше не кажутся такой уж нелепицей. Отойдя на порядочное расстояние, он оборачивается и кричит:
– Пройдет время, и он будет гонять не хуже, чем в прошлом году! Не выпуская из головы ту боль. Это ведь на самом деле больно, мужик!
– Но необходимо, – бормочу я себе под нос и, опускаясь на корточки, жду, пока поднимется Денис.
– А где Пашка?.. Видел, как я прыгнул?
Точно… а я и забыл, что Кальмара зовут Пашей.
– Слушай, – говорю я. Наши с ним глаза на одном уровне. – Я действительно не буду возражать, если ты забросишь сноуборд. Это ведь очень опасно. Я буду гордиться, если ты будешь участвовать в каких-нибудь соревнованиях и победишь, но буду тобой гордиться еще больше, если ты сейчас скажешь мне правду – хочешь ты кататься или делаешь это просто, чтобы я тебя не ругал.
Денис замирает. Нижняя губа его подрагивает, словно демонстрируя растерянность, но я вижу по глазам, что ответ у него давно уже готов.
– Если я вдруг что-нибудь еще себе сломаю… – Он долго переводит дыхание, словно раздумывая, закончить ему фразу или нет, но все-таки заканчивает: – Я хочу, чтобы мое имя тоже писали на досках. «За Дениса Сухова». Вот будет круто, да?
Услышь все это Наташа, она нашла бы, что сказать. Например, что таким образом я переложил ответственность на сына. «Он же еще маленький, – сказала бы она. – Как он может решать?» Но Денис гораздо серьезнее меня, в этом я с ней согласен.
Конец.
Рассказ опубликован: – в журнале "Молодежная волна" N11.2012.Самара; в сборнике "Самара – любимый город"; журнале "Смена" N1.2016.Москва; журнале "Аврора" N6.2015.Санкт-Петербург. Рассказ опубликован: – в журнале "Молодежная волна" N11.2012.Самара; в сборнике "Самара – любимый город"; журнале "Смена" N1.2016.Москва; журнале "Аврора" N6.2015.Санкт-Петербург.
