Я заканчиваю работать над прической Кьюри: взбиваю кудри и выдавливаю на руки немного самой дорогой сыворотки, придающей волосам сияние. Растираю ее в ладонях, легким движением наношу на локоны. Сыворотка чудесно пахнет перечной мятой и розой.

Я касаюсь плеча Кьюри, давая ей знак, что все готово. Она выпрямляется в кресле, хлопает ресницами и, глядя на свое отработанное зеркальное выражение лица, втягивает щеки. С каскадом локонов, с безупречным макияжем она умопомрачительна. На ее фоне я совсем блеклая. У меня непримечательная внешность и обычные волосы, которые ворчливый менеджер Квон вечно просит укладывать получше.

– Спасибо, Ара. – Кьюри медленно расплывается в благодарной улыбке и ловит в зеркале мой взгляд. – Мне очень нравится. Просто богиня!

Мы вместе смеемся, но мой смех беззвучен.

* * *

Единственное, что я могу делать в клинике, – держать Суджин за руку, пока она тихо плачет. Ее голова полностью забинтована, видны лишь одни ресницы, нос и губы.

А вечером, вернувшись домой, я нахожу на столе лист бумаги. Это завещание Суджин. Мы прочитали много статей о пациентах, задохнувшихся во сне от наполнившей горло крови из-за застрявших в артериях кусочков челюстных костей. Я остановила подругу после нескольких таких материалов, но сама втайне прочитала все.

«Все, что у меня есть, я оставляю моей соседке, Парк Аре», – говорилось в записке.

В оригинальной истории русалочка терпит неописуемую боль ради обретения человеческих ног. Морская ведьма предупреждает: русалочке будет казаться, что она ходит по раскаленным лезвиям. Зато потом она сможет танцевать так красиво, как никто никогда не танцевал. Русалочка решается выпить зелье. И каждый глоток похож на удар острого меча.

К чему я клоню. Да, на своих прекрасных ногах танцевала она божественно, превозмогая боль словно от тысячи острых ножей. Русалочка могла ходить, бегать и стоять рядом с ее возлюбленным принцем. Да, у них ничего не сложилось, но смысл истории не в этом.

В конце, когда она распрощалась с любимым и бросилась в море, чтобы превратиться в морскую пену, ее уносят дочери воздуха.

Разве не красивая история?

Около десяти вечера в нашу комнату в рум-салоне вошла девушка, миниатюрная и одетая очень дорого: в мягко ниспадающее шелковое платье с птичьим принтом и отороченные мехом туфли на высоком каблуке. Я видела такое платье в последней коллекции Women’s Love and Luxury, и стоило оно как годовая аренда жилья. И вот, утонченная незнакомка стоит на пороге с насмешливым видом.

За столом нас пятеро девушек – по одной на мужчину. Незнакомка по очереди рассматривает каждую из нас; в глазах пляшет огонек интереса. Большинство мужчин даже не заметили ее появления – они пьют и громко разговаривают. Мы же застыли. Остальные девушки немедленно отвернулись, опустив головы, и только я, пересилив себя, всё смотрю на незваную гостью в ответ.

Девушка внимательно оглядывает обстановку: темные мраморные стены, длинный стол, уставленный бутылками, стаканами и стеклянными тарелками с фруктами, свет, просачивающийся из угловой уборной, караоке, остановленное посреди песни, поскольку Брюсу позвонили по работе, а на улицу он выйти не мог. Факт, что девушку не сопровождали официанты, означает одно: кто-то объяснил ей, в какую точно комнату идти. Это не так-то просто, учитывая наш специально запутанный подземный лабиринт коридоров.

– Джи, сюда! – зовет Брюс, мой партнер. Он, повернувшись, смотрит в ту же сторону, куда и я, а затем грубо щиплет меня за внутреннюю часть бедра. – Ты пришла!

Девушка по имени Джи медленно направляется к нам и садится. Вблизи я могу разглядеть ее глаза без двойных складок и плоский нос. Никакой хирургии. Я бы даже мертвой не появилась на людях с таким лицом. Но по ее манере держаться очевидно: она из тех, у кого денег столько, что остальное неважно.

– Эй, ты, – набрасывается она на Брюса. – Ты что, пьян? Зачем ты позвал меня сюда?

Она выглядит раздраженной из-за того, что ее пригласили в подобное заведение. Но я не сомневалась: все наоборот. Джи вряд ли отказалась бы увидеть своими глазами рум-салон. Женщины здесь – редкие гости, а когда появляются, обычно сидят с разинутыми ртами, молча осуждая нас. Мысли читаются прямо на лицах: «Я бы никогда не пала так низко. И все это – чтобы купить себе сумочку?» Даже не знаю, кто хуже: эти моралистки или мужчины. Шутка. Мужчины куда хуже.

Напротив меня на стол ставят полупустую бутылку виски. Как всегда, Брюс забронировал самую большую комнату и заказал самый дорогой алкоголь. Но по сравнению с другими вечерами, сегодня они с друзьями пьют как-то вяло. Брюс – недавняя крупная рыба в нашем салоне: мало того, что он из известной семьи (отец – владелец клиники стволовых клеток в Чхондамдоне), так еще и сам основал игровую компанию. Мадам в восторге – уже два месяца он появляется здесь каждую неделю. «Все из-за тебя, Кьюри», – сказала она мне несколько ночей назад, и ее жабье лицо расплылось в улыбке. Я улыбнулась в ответ, хотя наш салон – просто ближайший к офису Брюса.

– Разумеется, я не пьян, – огрызается он. – Я позвал тебя, потому что Мие дуется на меня.

Впервые слышу о Мие. Впрочем, почему я должна была слышать о ней?

– Вы опять повздорили? – возмущается девушка.

Она вся дрожит и уже достает из сумки кардиган песочного цвета, чтобы накинуть на плечи. Вызывающий жест. Мадам поддерживает в комнате прохладную температуру, в которой мужчинам в костюмах было бы комфортно. А мы в наших мини-платьях просто стараемся прикрыть бегущие по коже мурашки.

– Поговори с ней. Пора ей спуститься на землю. – Брюс, сняв очки, протирает глаза.

Так он поступает, лишь когда расстроен. Без очков он словно маленький потерявшийся ребенок, и имя «Брюс» кажется нелепым. Я начала звать его так, когда он похвастался третьим даном[5] в тхэквондо, достигнутым еще до пятнадцати лет. Мы тогда были в отеле, и я дразнила его из-за тощих рук. В ту ночь я слишком устала для секса и надеялась, что если буду издеваться над Брюсом, он рассердится.

Я не знаю, во сколько лет мужчины становятся козлами. В детстве? В подростковом возрасте? Когда начинают зарабатывать деньги? Возможно, многое зависит от отцов и отцов их отцов. Как правило, самых больших ублюдков стоит поискать среди дедов, если судить по моим. На самом деле современные мужчины получше, чем представители предыдущих поколений – те самые, которые приводили домой любовниц и заставляли жен кормить и опекать их внебрачных детей. Еще до работы в рум-салоне я слышала много историй о собственных предках. Не осталась ни капли иллюзий: если мужчины и не умирают в расцвете сил, вешая на вашу шею детей и колоссальные расходы, то имеют вас другими – весьма скучными – способами.