— Конечно.

— Сейчас мы с тобой, сестренка, напьемся, и пусть потом мой мужчина мне попробует сказать что-нибудь. Не надо оставлять жену одну, когда у нее кризис, стресс так называемый.

Натали поставила на стол бутылку красного вина и два больших фужера. Моника вспомнила, что сестра терпеть не могла пить из маленькой посуды, предпочитала большие бокалы. Алекс в пору их знакомства над ней подтрунивал по этому поводу, а потом и сам привык.

— За твое счастливое возвращение! — Натали разлила кровавую жидкость по бокалам.

М-да, если так дело пойдет, они быстро окажутся под кайфом.

— За нашу долгожданную встречу. — Моника поддержала сестру. Они чокнулись, фужеры в поддержку издали радостный звон. — Вот теперь я в полной мере понимаю, что означает фраза: «Как здорово вернуться домой»…

— Еще бы. Загостилась ты. Дом есть дом.

— Пожалуй.

Моника всегда бредила идеей уехать из родного города. Рвалась куда-то. Сначала собиралась вовсе уехать из Англии, но потом образумилась и решила просто пожить самостоятельно.

— Мама уже перестала надеяться, что ты когда-нибудь вернешься!

— Натали, перестань. Я и представить не могла, что так соскучусь по всем вам. А когда зашла домой, в родную квартиру, у меня все в груди перевернулось! А мама… — Моника не смогла продолжить, в горле появился комок, который помешал говорить.

— У нас замечательная мама, я всегда говорила, что она у нас самая лучшая!

— Да! Натали, когда я увидела слезы радости в ее глазах, то ощутила себя такой дурой, — шепотом призналась Моника.

— Да ладно тебе, брось! Мама любит нас. И знаешь, она никогда не мешала нам идти своей дорогой и не препятствовала нашим решениям, а это очень много значит!

Моника потянулась за бутылкой. Кажется, сегодня им с сестрой просто суждено напиться. Главное, не разбудить Кэтрин!

— Это правильно. Дети, когда вырастают, сами должны определяться в жизни, — заметила Моника. — Ну что, по второй?

— Пора, — согласилась Натали. Они снова чокнулись, и она добавила: — А вот насчет жизненного выбора наших детей… Не знаю, не знаю. Я пока не думаю об этом. Как представлю, что моя Кэт лет через пятнадцать уедет от меня, так меня в дрожь бросает! Для меня она малышка, и такой останется еще Бог знает сколько времени!

— Второго не собираетесь рожать?

— Пока нет! А там посмотрим. — Натали не стала признаваться, что давно подбивает на это Алекса, но тот категорически возражает. А в салоне дела идут просто замечательно, почему бы и не родить второго? Например, мальчика? — А у тебя какие планы? Мы с тобой не разговаривали целую вечность!

Моника задумчиво смотрела на бокал с вином. Что ответить сестре?

— Пока отдыхаю. Ничего определенного нет.

— Слушай, а иди работать ко мне в салон, — внезапно предложила Натали. — Мне всегда нравился твой стиль. Будешь менеджером. Мне нужны толковые люди. К тому же я собираюсь расширяться, а с тобой, я уверена, у меня дела пойдут еще лучше.

Натали владела меховым салоном, и, по признанию многих модниц города, у нее были одни из самых лучших и качественных мехов. В глубине души Моника обрадовалась. Когда она возвращалась домой, то прокручивала в голове этот вариант, но сама она ни за что бы не стала навязываться сестре. Она хитро прищурила глаза.

— А чем ты выдаешь премии?

— А чем ты хочешь?

— Шубой, конечно! Работать в меховом салоне и не носить шубы.

— Я тебе дарила шубу на твой предыдущий день рождения!

— Ну и что? У тебя сколько шуб?

— Я хозяйка!

— А я твой менеджер!

— Уже?!

— А ты что думала? От такого предложения не отказываются! Ну так что там с новой шубой?

— Тридцать процентов скидки!

— Пятьдесят!

— Тридцать пять!

— Сорок!

— Договорились! По рукам!

Сестры счастливо засмеялись, не удержались и обнялись.

— Слушай, а что ты ешь одна и не предлагаешь мне? — праведным гневом возмутилась Моника и, отыскав свободную вилку, подцепила жирный кусок мяса. — Я ведь твоя гостья! Ты меня потчевать должна!

— Ты сама отказалась!

— Неправда! Не было такого!

Моника посмотрела на наигранно-удивленное лицо сестры и снова в ее голове промелькнуло: «Как же здорово оказаться дома, где все тебя принимают такой, какая ты есть, и не пытаются переделать по обстоятельствам».

Натали положила ей целую тарелку, да еще с горкой.

— Кушай на здоровье.

— Спасибо, хозяюшка! Ты это не забывай, подливай в бокалы-то!

— Ну ты и нахалка, сестрица!

— Есть в кого!

Потом был разговор про соседских ребят, кто чем сейчас занимается, куда кого судьба закинула. Плавно разговор перешел на личную тему. Если бы Моника не выпила несколько бокалов вина, возможно, она и попыталась бы избежать этого разговора. Но сейчас ей хотелось поделиться с сестрой своими переживаниями.

— У тебя ведь был молодой человек? Ты рассказывала про него.

Моника кивнула.

— Был — это сильно сказано. Мне казалось, что я его любила. Нет, я его любила, без всяких казалось. Не сложилось что-то, видимо. Иногда мне до сих пор кажется, что, позови он меня еще месяц назад, я бы, не раздумывая, прибежала к нему и была бы счастлива. Готовила ему обеды, ждала с работы, прощала измены. Одним словом, была бы самой лучшей верной безропотной женой.

— А что же изменилось? — Натали задала вопрос осторожно, интуитивно почувствовав, что для Моники разговор о ее бывшем возлюбленном еще причиняет боль.

— Не знаю. Правда, не знаю. Ты не подумай, что я обманываю или что-то скрываю. Я сама не могу разобраться в своих чувствах, а вернее, что в них разбираться? Любовь закончилась, и все. Ничего с этим не поделаешь. Я и сама не знала, что подобное может быть, а оказывается, может. Если подумать, то у нашего романа изначально не было продолжения.

— Даже так?

— Да.

— А сейчас? Ты сожалеешь, что с ним рассталась?

Моника пригубила вино и не торопилась ответить.

— Если бы я сказала, что совсем его не вспоминаю, я бы соврала. Вспоминаю, конечно, но все реже и реже. Знаешь, я ведь с самого начала была уверена, что у нас с ним ничего не получится, мы с ним очень разные. И в моем случае притяжение противоположностей не помогло. Это совсем другое. — Моника замолчала. — Но я ни о чем не жалею. Более того, я даже рада, что он был в моей жизни.

Натали подняла бокал:

— Вот давай за это и выпьем. За то, чтобы никогда ни о чем не жалеть.