Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустя полчаса я уже стоял у двери своего дома. Руки так дрожали, что я не сразу попал ключом в замочную скважину. Открыл дверь, свет был выключен, стояла тишина. Мама спит, отлично! Не переодеваясь, я сразу прошел в ванную комнату и встал под горячий душ. Отогреваясь и постепенно приходя в себя под горячими упругими струями, я все думал о том «портале», насчет которого пошутил Михаил. Вот уж действительно поворотный момент в жизни. Если бы я не выпрыгнул в то окно, если бы не успел, если бы не Миша, если бы я встал не там… А если бы и вовсе не поехал на этот семинар? Что было бы? Что будет дальше? В любом из этих вариантов развития событий я не познакомился бы с Мишей. Думаю, наша встреча не была случайной.
Выйдя из ванной, прошел на кухню и заварил горячий чай, усевшись перед ноутбуком. Заходя в свою комнату, непроизвольно обратил внимание на дверь. Что, очередной «портал»? Видимо, у меня отныне развилась паранойя. Любая дверь теперь будет казаться мне порталом между двумя разными жизнями. Но ведь по сути так оно и есть! Если бы я не зашел в комнату через эту дверь или вошел бы попозже, то моя жизнь продолжилась бы хоть немного, но иным путем.
«Михаил Светловзоров» – ага, есть такой. «Добавить в друзья». Отправляю сообщение: «Привет, я тебя нашел:)». Несколько минут подождал ответа, пока хрустел овсяными печеньками с горячим чаем. Запивать было горячо, поэтому стал макать печенюшки в кружку, как боящийся сломать себе зубы дед.
Миша так и не ответил. Мое тело все еще немного дрожало, поэтому я пошел и закутался в одеяло, дополнительно накрывшись сверху шерстяным красно-черным пледом советских времен. Постепенно стал засыпать…
* * *
Мне всегда нравилось наблюдать из подъездного окна своего двенадцатого этажа за жизнью и движением распластавшегося внизу города.
Подобные мурашам люди и быстрые толстенькие гусеницы общественного транспорта – все двигались запрограммировано. Автобусы и трамваи – по своему расписанию, а люди – по другому, спеша с утра на работу.
За год менялись краски природы, контрасты улицы и одежда пешеходов, а движение все так же оставалось всегда запрограммированным, но каждый раз уникальным. Это сильно походило на то, как двигаются частицы под микроскопом, также имеющие свою программу, личные ограничения и варианты движений.
На подоконнике стояла алюминиевая консервная банка желтоватого цвета, доверху набитая окурками и пеплом. На моем этаже восемь квартир, в шести из которых живут курильщики, а смолить очередную сигаретку они выходят как раз к подъездному окну – может, в тайной надежде встретить там другого соседа и поговорить с ним, поделиться чем-нибудь наболевшим. У них были свои семьи, кто-то уже растил детей, но все они страдали от одиночества. Это читалось по их глазам. При этом чаще всего курили они в полном одиночестве, наблюдая через окно за движением внизу на улице с таким задумчивым видом, будто пытаясь уловить его последовательность и разгадать секретный код.
Я спустился по ступенькам и нажал кнопку лифта. Тяжелая дверная створка с шумом отъехала в сторону. Как только моя нога ступила в кабину, меня посетила какая-то тревожность. Будто забыл что-то важное дома и мне стоит срочно вернуться. Возникшее чувство дискомфорта стало нарастать. Лифт проехал пару этажей и остановился. Дверь открылась. На лестничной клетке стоял спиной ко мне высокий широкоплечий мужчина в длинном черном пальто и круглой шляпе. Он вытащил руку из кармана и очень медленно начал снимать с головы свой головной убор.
Моя внутренняя тревожность продолжила увеличиваться семимильными шагами. Подсознательно хотелось нажать кнопку закрытия дверей, но я этого не делал, будто бы мою волю сковали цепями, не позволяющими высвободиться.
Мужчина так и стоял спиной ко мне. Он не делал никаких резких движений и продолжал удерживать свою шляпу в левой руке. Мне показалось, что на поросшей густыми черными волосами макушке торчат небольшие рожки. Я попытался детальней рассмотреть их, но от стресса мое зрение было как в тумане. Он что-то шептал. Это был монотонный ритмичный усиливающийся шепот.
Внезапно мое продолжавшее нарастать внутреннее беспокойство за долю секунды трансформировалось в четкий, всеобъемлющий и целенаправленно поражающий верхнюю часть груди страх. Мне захотелось как можно быстрее покинуть это место. Собрав волю в кулак, я протянул руку к кнопке закрывания двери, но ее не было на привычном месте! Куда же она делась?!
Раздался громкий протяжный выдох, и теперь уже четко очерченная рогатая голова начала поворачиваться в мою сторону, после чего шепот из непонятных мне слов усилился еще больше. Его лицо было черного цвета и блестело, как смола, отчего на контрасте огромный глаз в показавшемся профиле этой жуткой физиономии казался белым, словно куриное яйцо.
Эта страшная фигура застыла вполоборота. Я тоже замер, чувствуя, что мои движения могут спровоцировать его. Шепот резко затих, а в ушах отдавался громкий пульс вырывающегося из груди сердца. Дверь лифта стала медленно закрываться. Мне казалось, эти секунды длились вечно!
Быстрее! Быстрее! Еще чуть-чуть! Тяжелая дверь почти успела закрыться, ей осталось преодолеть всего несколько сантиметров узкого проема, как вдруг в эту щель резко вклинилось страшное черное лицо, испепеляя меня своим безумным взглядом. Продолжающая закрываться дверь не пускала его внутрь, но оно настырно проталкивалось все глубже и глубже в кабину, сильно дергая весь лифт из стороны в сторону.
Я отлетел к задней стенке лифта и вжался в нее всем телом. Дьявольская морда была в полуметре от меня, но я всей своей кожей ощущал ее и чувствовал, что она хочет залезть мне в грудь! Я чувствовал этот дьявольский взгляд четко в районе своего солнечного сплетения…
– Сынок! Проснись, сына! – это был голос мамы.
Резко сев на кровати, я жадно вдохнул всей грудью. Все мое тело было в поту, а сердце стучало, пытаясь выскочить из груди. Мать стояла рядом с озабоченным видом.
– Ты плохо спал и болтал во сне что-то непонятное, поэтому я решила разбудить тебя.
– Да, мам, кошмар приснился. Спасибо!
– Сны плохие, потому что засыпать надо раньше и не есть
