– А ты? – продолжал наступление ее собеседник.

– Я хочу ему сказать… по телефону, – поспешно добавила она, – что ничего возвращать мне не нужно.

Она понимала, что совершила ошибку, и теперь надо было срочно исправлять положение.

– И все? – недоверчиво спросил Валентин.

– Ну да, – тихо сказала Галя. – А что же еще?

– Ну-ну, – неопределенно протянул парень. – Впрочем, это твое дело. – Он неожиданно сменил тон. – Не собираюсь вмешиваться. Только знаешь… – Валентин немного помолчал, казалось, он решается на что-то важное. – Можно тебя кое о чем попросить?

– Конечно, – с готовностью проговорила девушка.

– Не ври мне, пожалуйста. Никогда не ври…

– Я и не собиралась, – несколько растерялась Снегирева.

Только что она сделала то, что Валентин просил ее не делать.

– А встречаться с Игорем ты не планируешь? – Он все-таки решился на прямой вопрос.

– Нет, – обманула Снегирева и добавила для убедительности: – Много чести ему будет.

– Если хочешь, я могу вместо тебя позвонить, – потеплевшим голосом предложил Валентин. – Мне нетрудно.

– Не стоит, – мягко отклонила его предложение Галина. – Я сама. Давай завтра сходим куда-нибудь? – Она попыталась сменить тему.

– Давай, – после некоторой паузы откликнулся Валентин. – Если, конечно, маме станет легче…

– Как она? – спросила Снегирева, радуясь в душе, что ее маленькая хитрость удалась.

– Да ничего… Все сокрушалась, каким я у нее, оказывается, грубияном вырос. Так разнервничалась, что даже давление подскочило.

– Ой! – вскрикнула Снегирева. – Представляешь, я так и утащила с собой лекарства и витамины, которые ей купила.

– Ничего, – хмыкнул Валентин. – В следующий раз отдашь. Она, представляешь, два огромных куска торта слопала! Может, от этого и подскочило давление?

– Да ну, ерунда, – возразила Снегирева.

Она чувствовала, как с каждой секундой разговор с Валентином все больше ее тяготит. Девушка едва справлялась с почти непреодолимым желанием положить трубку и злилась на себя за это, но ничего поделать с собой не могла. Наконец она не выдержала:

– Ой! Кто-то в дверь звонит, Валь… Мама, наверное, пришла. Извини.

– У нее что, ключа нет? – резонно усомнился Валентин.

– Валь… Я не знаю… Ладно, пока. Я потом тебе перезвоню.

И, бросив трубку, вздохнула с невероятным облегчением.

«Да что это со мной?! – мысленно удивлялась Снегирева, разглядывая в зеркале собственное отражение. – Полчаса назад чуть не плакала, гадала, захочет ли Валентин выслушивать мои объяснения, а когда он сам позвонил и извинился, я из себя от раздражения выхожу? Неужели все это из-за Игоря? Но я не должна, я просто не имею права так себя вести. Кто же станет меня уважать, если я сама себя не уважаю? Ну почему сразу „не уважаю“? – тут же вступала в спор с невидимым собеседником девушка. – Просто надо кое-что выяснить. Кое-что очень для меня важное».

В эту минуту Снегирева боялась признаться себе в том, что волнение ее вызвано не тем, что профессор Силецкий не сдержал слова, и не тем даже, что Игорь теперь обо всем знает… Больше всего на Галину подействовала одна фраза из второго письма Игоря. Снегирева гнала от себя эти мысли, пыталась забыть, стереть из памяти, как ластиком с бумаги, эту самую фразу, но она настойчиво и неумолимо звучала, как строчка из какой-нибудь популярной песни, раздающейся со всех перекрестков: «Знаешь, без тебя моя жизнь как-то потеряла смысл…»

И еще эти три слова: Я буду ждать. Это был их с Игорем своеобразный пароль или код. Все адресованные друг другу письма они всегда заканчивали этой короткой, но такой емкой фразой: Я буду ждать.

Так получилось само собой, по какому-то негласному уговору. Наверное, чтобы не писать каких-нибудь избитых, а потому утративших первозданный смысл фраз. Да, раньше они всегда писали в конце своих посланий эти три слова, обязательно выделяя их курсивом: Я буду ждать.

Но так было раньше. Теперь все изменилось. И возврата к этому «раньше» нет и быть не может. Как не может быть возврата к тем чувствам, которые неизменно вызывали в душе Гали эти три написанные курсивом слова: Я буду ждать.

Конечно, Игорь умышленно закончил оба своих письма этой фразой. Но она справится. Она не из тех, кого можно так легко купить. Она не даст обмануть себя. Она…

«Я просто позвоню ему. Может быть, даже и встречаться не стану. Ведь можно и по телефону сказать, что… – Снегирева сбилась с мысли и в растерянности уставилась на свои тонкие, с коротко подстриженными ногтями пальцы. На секунду она позабыла, о чем вообще собиралась разговаривать с Игорем. Помнила лишь, что это было что-то очень и очень важное. – Ну как же! – Девушка сокрушенно покачала головой. – Я должна категорически отказаться от денег, которые Игорь намеревается мне вернуть. Начнем с того, что ему неоткуда взять такую сумму, а если бы даже и было откуда… Нет, совсем не в том дело, способен он вернуть мне эти деньги или нет. А в том, что когда я… В общем, я совсем не рассчитывала, что кто-то когда-то мне их вернет… Нет. – Снегирева сосредоточенно потерла пальцами виски. – Нет, это совсем не телефонный разговор. И потом, я обязательно хочу знать, что заставило профессора нарушить слово. Должна быть причина. Причем очень веская. А если никакой такой причины нет, если профессор ни с того ни с сего после года молчания вдруг взял и проболтался, то я вообще перестану верить людям».

Игорь взял трубку сразу. После первого же гудка. Будто бы он дежурил возле телефона в ожидании ее звонка.

– Здравствуй, – тихо проговорила Снегирева, удивляясь, насколько отстраненно и безжизненно звучит ее голос.

– Ты?! – выдохнул в трубку Игорь.

Наступила пауза. Она так долго длилась, что в какой-то миг Галя даже подумала, что связь прервалась. Во всяком случае, она не собиралась брать инициативу в свои руки, хотя и решилась на этот звонок. А Игорь, похоже, настолько обалдел от счастья, что не мог вымолвить ни слова. Наконец он все-таки произнес:

– Извини… Я просто до сих пор поверить не могу, что слышу твой голос. Скажи что-нибудь еще, пожалуйста…

– Не знаю даже, – растерялась она от такой откровенности. – Кажется, это ты собирался мне что-то рассказать.

– Галя! Галочка! – радовался, как дитя, Игорь. – Неужели это правда ты?!

– Я, – подтвердила Снегирева. Наконец-то ей удалось справиться с волнением, и теперь она ощущала себя полновластной хозяйкой ситуации. – Может, ты все-таки объяснишь, в чем дело? Учти, у меня не так много времени.

– Да, да, конечно, – спохватился Игорь. – Мне так много нужно тебе рассказать!.. Вернее, не рассказать даже, а расспросить… Нет, опять не то… – Похоже, Игорь и в самом деле очень сильно волновался, а Снегирева не собиралась облегчать его участь наводящими вопросами. – Галь, – резко выдохнул в трубку Игорь, – скажи, мы можем встретиться? Я не знаю, как говорить по телефону о таких вещах…