Наблюдая за происходящим, я прекрасно понимала, что утром Бабуля сдаст позиции и пойдет-таки на Ришельевскую к дяде Изе-стоматологу, специалисту со стажем, железными нервами и столь же железным врачебным инструментарием. Также помня, что с первого раза она не решится зайти в кабинет самостоятельно и сбежит в последний момент, я настойчиво предлагала составить Бабуле компанию в этом крестовом походе. Долго отнекиваясь, Фирочка соглашалась на мое непосредственное участие, и мы медленно, крепко взявшись за руки, отправлялись на экзекуцию. Приехав к дяде Изе и записавшись на прием, усаживались на стулья, покрытые клеенкой цвета детской неожиданности, и молча ждали вызова. После произнесения медсестрой фамилии Трахтман, а именно с такой фамилией Бабулю угораздило родиться, в течение часа я дежурила у туалета, капала валокордин, передавала через приоткрытую дверь валидол, воду и салфетки. Когда же оттягивать вход в зубодробильный кабинет было уже просто неприлично, Фирочка пыталась бежать. При очередной попытке побега я закричала ей вдогонку: «Стоять!» Бабуля остановилась, грациозно повернулась и с достоинством произнесла: «Чего ты орешь как потерпевшая?! Это был разгон!»

Сейчас в интернете можно досконально ознакомиться и с одесскими анекдотами, и со смешными историями про город и его коренных жителей, и внимательно изучить «чисто одесский язык». Я же впитывала с детства всю прелесть этой национальности – «одессит» и многие выражения, которые сейчас рассказывают как анекдот, впервые услышала от Бабули или ее подруженций.

Эти три великие дамы взялись за меня всерьез. Кормить, выводить дышать йодом и в весенне-летний период, ежедневно, если позволяла погода, принимать морские процедуры. После пятнадцати минут в воде у берега и «шоб мне на виду» я вылавливалась за труселя в горошек и ставилась на коврик. Мой рот запечатывался бутербродом или свежим огурцом. Марина растирала полотенцем, Сарочка надевала панаму на голову, сохраняя меня от теплового удара, Бабуля в ухо басила: «Доца! Веди себя интеллигентно, на нас же смотрят приличные люди! Вышла с мора, стань на солнце и засохни!»

Больше всего на свете я обожала кухонные посиделки. Тихонько сидела в уголке, чтобы не нарушить фееричный каскад выражений и историй. Поиграть в «дурака», выпить наливочки, выкурить сигаретку и опустошить миску вареников с творогом – это было святое при обсуждении прошедшего дня.

Первой в разговор вступала Марина:

– Решилась я сегодня на купить что-нибудь живенькое для гардероба. Стою в галантерее на Французском. Заходит дама. Ну шо сказать! Мечта диетолога – сто семьдесят килограмм живого веса. Подходит к продавцу и так уверенно спрашивает: «Есть ли на меня что-то такое веселенькое?!» Продавщица в онемении, у нее ступор. Надо же ответить интеллигентно и при этом не обидеть. Тут я пришла на помощь бедной женщине и говорю: «На вас, мадам, веселенького нет. Вас хочется обнять и плакать».

Другая подруга Бабули, Сара-Какаду. Прозвище она получила, работая костюмером в театре музкомедии, за любовь к боа и перьям ярких расцветок, шляпкам и рюшечкам. С боа и шляпой Сарочка не расставалась никогда, будь то жара сорок градусов или штормовое предупреждение. Она называла свою одежду ансамблем и гордилась тем, что была видна и узнаваема издалека, как, впрочем, еще и тем, что вызывала очумение у проходящих мимо отдыхающих и коренных жителей города-героя. Сарочка была искренне уверена, что убивает своей харизмой и неординарностью всех встречающихся на ее жизненном пути мужчин. За все время общения я не видела ни одного материализовавшегося из ее воспоминаний и рассказов ухажера. Бабуля с Мариной внимательно слушали про ее очередные любовные приключения, делали заинтересованный вид и глазами жалели подругу. Что такое одиночество, знали все трое.

– Мне уже за шестьдесят, а на меня смотрят увлеченно и сорокалетние мужчины! – хвалилась Сарочка.

– Так в чем же остановка?! ВперОд! – парировала Бабуля.

– Негде… – вздыхала Сарочка в ответ.

Когда мне стукнуло двенадцать, дамы на общем совете решили, что пришел великий момент обратить и мое внимание на лиц противоположного пола.

Но об этом в следующей главе.

Нам понадобится:

Куриная печень – 1 кг

Лук репчатый – 3 средние луковицы

Масло сливочное – 2 ст. л.

Масло растительное – 3 ст. л.

Сливки 20–22 %-ные – 1 упаковка 250 г

Молоко – пол-литра

Соль, черный перец по вкусу

Посуда для приготовления:

Большая сковорода, идеально – чугунная

Блендер

Миска

Дуршлаг

Делаем базар:

Добравшись до любимого вами магазина или рынка, посмотрите нежно в глаза продавцу и уточните, насколько печень свежа. Если продавец сделал паузу или не смотрит вам прямо в глаза, знайте – пиздит, как дышит. Не поленитесь, пройдите к другому прилавку. Кто ищет – тот найдет, даже если это мозг в заднице соседа. Помните, печень должна быть не только свежей, но и ни в коем случае не замороженной. Из замороженного продукта тоже можно готовить паштет, но это будет уже не то или, как говорят в Одессе, – получите халоймес за свои труды.

Молоко покупаем не менее 3,2 %-ной жирности. Некоторые мои знакомые, двинутые на диетах, покупают молоко жирностью 1 %. Кто тот креативщик, который придумал «шедевр» с внешностью мутной воды и назвал молоком, для меня навечно останется загадкой.

Приготовление:

Перед началом приготовления включаем любимый фильм, радио или приглашаем в гости близкую подругу на «поболтать о женском».

Помните, готовить надо только в хорошем настроении.

Печень промываем холодной водой и очищаем от жилок. Если попадается печень с зеленым мешочком или такого же цвета пятном, безжалостно выкидываем в ведро. Желчь – это враг нашего паштета. Складируем в миску, заливаем молоком и оставляем на час. Молоко сделает наш основной продукт более нежным и вытянет из него все гоМно, которое кура наделала за свою недолгую жизнь. Чистим лук и нарезаем полукольцами.

Разогреваем сковороду на среднем огне и наливаем растительное масло, добавляем две ложки сливочного, загружаем лук.