что своими действиями сделаю только хуже. –Боже мой, что я скажу Михаилу Петровичу?!

Он ведь так волновался за своего сына! И с ним все было нормально, пока к нему не наведалась я. Хоть я ни в чем и не виновата, но на душе было как-то тревожно.

Он ведь… жив?

До сих пор мне ни разу не доводилось проверять у кого-то пульс. Но я видела по телевизору, как это делается. Приложила пальцы к шее Влада, надеясь почувствовать биения, пусть и нитевидные, слабые, хоть какие…

Есть!

На автомате достаю из кармана телефон, набираю номер скорой помощи… Говорю что-то невнятное. Голос дрожит, и я еле сдерживаюсь, чтобы не заплакать…

— Бригада приедет через 5 минут, - сообщили мне по ту сторону. Это не всего 5 минут… Это целых 5 минут!

5 минут, которые длились целую вечность. Я не находила себе места… Наверное, раз 100 за это время проверила пульс Влада… Опять пыталась его добудиться…

Злилась…

Казалось, что он притворяется…

Даже, каюсь, пнула его пальцем в живот… Легонько, думая, что он точно не сможет сдержаться и выдаст себя. Но он продолжал находиться в бессознательном состоянии.

Пыталась дозвониться Михаилу Петровичу… Уверена, он поднял бы лучших врачей страны… Но его телефон был отключен.

Наконец, бригада скорой помощи приехала. Дежурный врач смотрел на Влада с неким равнодушием и даже презрением.

— Сколько дней в запое? – это многое объясняло. Врачи приняли его за пьющего. –Ничего, в вытрезвителе быстро в себя придет.

— Что? Нет, он не пьет… Вроде…

— Вроде или не пьет? Девушка, Вы ему кто?

— Я? Родственница… - это на случай, если придется ехать с ним в больницу. Одного в таком состоянии я его точно не брошу. –Понимаете, он поскользнулся и упал.

— Видимых повреждений нет, - медработник внимательно осматривал нашего пострадавшего. –Кажется, что все нормально. Интересно, Ваш больной точно не симулирует?

— Точно-точно! – ведь проверку моим пальцем прошел.

— Ну ладно, посмотрим… - поднес к носу Влада вату, смоченную нашатырным спиртом. Результат не заставил себя долго ждать. Добрынин очнулся практически моментально, не понимая, что творится вокруг, и что ему делать…

— Ты кто такой! – Влад озверел еще больше, чем до падения. Он даже пытался толкнуть медработника, который хотел ему помочь, но тот успел увернуться. – Что все это значит? Где я? Кто я? – он растерянно хлопал ресницами, с испугом заглядывая в глаза каждому из нас.

Черт…

Ну вот зачем я в это ввязалась?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4. Добро пожаловать на цирковое представление!

Влад

Ну а что? Мне надоело жить в этом клоповнике. Отец денег не дает, работать я не умею, да и не хочу. А жрать что-то нужно… Не привык я себе в чем-то отказывать, а теперь мне приходится отказывать себе во всем.

План развести отца на деньги родился как-то сам собой. Нет, на пол я бухнулся, конечно, случайно… Но пока лежал на немытом полу, чувствуя носом неприятные запахи помойки, доносящиеся из мусорного ведра, я точно осознал, что больше так не хочу.

Опять прийти к отцу и просить деньги не позволяет гордость. А раз он сам решил подослать эту противную Злюку, то пусть, так и быть, помогает. Тем более, я сделаю так, чтобы у него не было другого выхода.

Вот так, батя, у твоего сынули амнезия. Владику нужна помощь и качественный квалифицированный уход. И питание, полноценное, сбалансированное. Давно я креветок да устриц не ел, аж соскучился. Привет, нормальная жизнь, я вернулся.

Ломать комедию я могу и умею. Точно надо было на актерский поступать, но предполагаю, и тут я бы не доучился.

Потому что…

Какая нафиг учеба? Когда отца не станет, я получу такое огромное наследство, что хватит на безбедную старость мне и моим потомкам.

Так что нафиг мне работать и тем более учиться?

Реализовать себя в жизни? А жить когда? Нафиг мне эта пресловутая реализация, когда можно тусить и наслаждаться, не забивая свою светлую головушку всякой темной фигней.

Да еще и Прынцесска так удачно вернулась.

Так-то гости у меня редко бывают. Да я и сам превратился в некого отшельника, ибо стыдно в таком виде на улице показываться. Поэтому смысла на полу валяться и надеяться, что меня кто-то найдет, определенно не было.

А так Яночка сейчас перепугается, папе позвонит, папа примчится спасать меня бедненького. И все, жизнь в малине. Опять буду кататься, как сыр в масле.

— Влад, Влад! – дергает меня. Спокойствие, только спокойствие. Сейчас, главное, себя не выдать и не заржать. Думай о чем-то неприятном (это легко, когда рядом НесмеЯна), делаем максимально равнодушное выражение лица, пытаемся сымитировать болезненный вид. –О Господи, что я скажу Михаилу Петровичу?! – да, давай-давай, позвони папе. Скажи, что он мне срочно нужен.

Черт, отец не отвечает. Как всегда в делах.

Эээээ…

Как бы тут твой сын на холодном полу лежит, мерзнет. Еще почки простужу или что посерьезнее…

Ох уж, твою ж, мааааать!

Аж все тело согрело…

Я чуть не пернул, блин!

Эта ненормальная мне пальцем в живот ткнула. Хоспаде, да так еще неожиданно, что не знаю, как сдержался, чтоб не сматериться, да не послать эту блаженную на все четыре стороны, где ей самое место. От резкой боли мог бы реально вырубиться, так что бы и разыгрывать ничего не надо было бы.

Дал же Бог этой умалишенной удивительный дар: способность раздражать всех, даже того, кто без сознания на полу лежит… Ее надо в кунсткамере показывать, как самого «одаренного» человека в мире.

Спасибо природе, что наделила меня актерскими талантами, благодаря которым я даже в такой критической ситуации смог сохранить самообладание и не выдать свой маленький секрет.

До приезда скорой пришлось симулировать инфарктно-сердечноприступное состояние. Я настолько вошел в образ дохлого скунса, что мне можно было бы в эту же секунду дать Оскар за лучшую роль. Эх, жаль меня никто кроме этой Злюки не видит. А то ведь такой талант пропадает!

А вот когда приехал врач, я понял, что методы Прынцесски – это всего лишь цветочки…

Вот серьезно… Лучше б мне еще пару раз пальцем в живот ткнули, чем это вот все…

Сначала ослепили ярким светом фонарика. Мне кажется, мой бедный глаз из-за этого будет дергаться до конца дней моих суровых. Хотя, надеюсь, что с сегодняшнего дня я опять начну испытывать все