– Что, если мы встретимся на поле боя?

– Тогда мы оба будем сражаться с уверенностью, зная, что повинуемся тому, на чем основаны наши клятвы. Прощай, Сзет-сын-Нетуро. Я навещу тебя снова, чтобы понаблюдать за твоей подготовкой в нашем втором искусстве, потоке расщепления. Пока что он тебе недоступен, но будь осторожен. Это опасный поток.

Он оставил Сзета одного в небе, с мечом в руке, который сперва напевал веселый мотив, а потом признался, что Нин ему с самого начала не понравился.

Шаллан сделала открытие: как бы плохо ни шли дела, кто-то всегда занимался приготовлением чая.

Сегодня это была Тешав, и веденка с благодарностью приняла у нее чашку, а потом оглядела командный пост в верхней части города, продолжая искать Адолина. Теперь, когда Шаллан обрела себя, оказалось, что она может игнорировать усталость. Наличие цели – великая вещь.

Принца здесь не было, хотя одна из девушек-посыльных видела его недавно, так что Шаллан была на правильном пути. Она вернулась на главную улицу, минуя людей, которые несли на носилках множество раненых. В остальном улицы были почти пусты. Граждан отправили в буревые убежища или по домам, пока солдаты королевы Фэн собирали самосветы из Резерва, выслеживали остатки войск Амарама и следили за тем, чтобы не было мародерства.

Шаллан задержалась у входа в переулок. Чай был горький, но хороший. Зная Тешав, она предположила, что в нем была какая-то добавка, позволяющая держаться на ногах и сохранять бдительность, – письмоводительницы всегда знали лучшие настои для такого.

Некоторое время она наблюдала за горожанами, а затем проследила, как Каладин приземлился на крышу неподалеку. Он должен был подменить Ренарина на Клятвенных вратах.

Ветробегун стоял, как часовой, внимательным взглядом обводя город. Похоже, у него на эту тему появился пунктик. Вечно забирался на верхотуру и наблюдал оттуда… Шаллан видела, с какой завистью он смотрел на Сплавленных, которые в развевающихся одеяниях двигались, как ветер.

Услышав знакомый голос, девушка обернулась к главной улице. Адолин шел там в сопровождении девушки-посланницы, которая указала ему на Шаллан. Наконец-то. Посланница поклонилась и убежала обратно в командный пункт.

Адолин подошел и провел рукой по своим непокорным волосам, светлым и черным. Несмотря на изорванную униформу и исцарапанное лицо, он выглядел фантастически. Наверное, в этом преимущество вечно взлохмаченных волос – они ко всему подходят. Впрочем, Шаллан понятия не имела, откуда у него на мундире так много пыли. Он что, сражался с мешком песка?

Она затащила его в переулок, потом развернула и положила его руки себе на плечи:

– Куда ты уходил?

– Отец попросил меня проверить тайленских осколочников и доложить. Я тебе отправил паланкин.

– Спасибо, – поблагодарила Шаллан и добавила: – Я изучала последствия битвы. Думаю, мы хорошо справились. Разрушена только половина города – немалый шаг вперед по сравнению с тем, что получилось в Холинаре. Если продолжим в том же духе, кое-кто может и пережить конец света.

Он хмыкнул:

– Кажется, твое настроение улучшилось.

– Тешав угостила меня чаем, – сообщила она. – Наверное, скоро буду прыгать по облакам. Только не заставляй меня смеяться. От избытка эмоций я издаю звуки, похожие на лай щенка рубигончей.

– Шаллан…

Она повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза, и проследила за его взглядом. Над ними взлетел Каладин, рассматривая что-то, чего они не могли видеть.

– Я не хотела тебя бросать там, на стене. Прости, – извинилась Шаллан. – Я не должна была позволять тебе убегать.

Он перевел дух и убрал руки с ее плеч.

«Я облажалась! – тотчас же поняла Шаллан. – Буреотец… Я все испортила».

– Я принял решение и ухожу в сторону, – объявил принц.

– Адолин, я вовсе не хотела…

– Шаллан, я должен это сказать. Прошу тебя. – Он стоял, напряженно выпрямившись. – Я уступаю тебя ему.

Она моргнула:

– Уступаешь… меня? Ему?

– Я вам мешаю, – объяснил Адолин. – Я вижу, как вы смотрите друг на друга. Не хочу, чтобы ты проводила со мной время из жалости.

«Вот буря! Теперь он пытается все испортить!»

– Нет! – отрезала Шаллан. – Во-первых, ты не можешь относиться ко мне, словно к какому-то трофею. Не тебе решать, кому я… достанусь.

– Я не пытаюсь… – Он опять перевел дух. – Послушай, Шаллан, это для меня тяжело. Я пытаюсь поступить правильно. Не усложняй.

– А выбирать-то я могу?

– Ты уже сделала свой выбор. Я вижу, как ты смотришь на него.

– Адолин, я художница! Увидев красивую картину, я ею восхищаюсь. Это не значит, что я захочу снять ее с крючка и вступить с нею в близкие отношения.

Каладин приземлился на крышу в отдалении, все еще напряженно во что-то вглядываясь. Адолин махнул рукой в его сторону:

– Шаллан, ну ведь он же в буквальном смысле… летает.

– Да? Выходит, именно это женщины должны искать в спутнике жизни? Это из «Руководства благовоспитанной дамы по ухаживаниям и семейной жизни»? Может, в издании от «Бекены»? «Дамы, не смейте и помыслить о том, чтобы выйти замуж за мужчину, который не умеет летать». Неважно, если другой претендент красив как грех, добр со всеми независимо от их положения, увлечен своим искусством и наделен истинным Стремлением, коему следует самым причудливым и уверенным образом. Неважно, если он тебя на самом деле понимает и необыкновенно внимателен к твоим проблемам, поощряет тебя быть собой, а не прятать свою истинную суть. Неважно, если тебе хочется сорвать с него рубашку и затащить в ближайший переулок, а потом целовать, пока у него не перехватит дыхание. Если он не может летать – ну что ж, придется положить всему конец! – Шаллан замолчала, чтобы перевести дух.

– И… – пробормотал Адолин. – Это все… про меня?

– Ты такой дурак. – Она схватила его за рваный мундир, прижалась и поцеловала так, что вокруг них появились кристаллы спренов страсти. Тепло поцелуя взбодрило больше любого чая. От него внутри у Шаллан все вскипело, забурлило. Буресвет – хорошее дело, но это… по сравнению с этой энергией он казался блеклым.

Буря свидетельница, она любит этого мужчину.

Когда Шаллан прервала поцелуй, он схватил ее и прижал к себе, тяжело дыша.

– Ты… ты уверена? Я просто… Шаллан, не сверли меня взглядом. Мне нужно это сказать. Мир заполнился богами, Вестниками и Сияющими, и ты одна из них. Я же практически никто. Я не привык к такому чувству.

– Адолин Холин, это, вероятно, лучшее, что когда-либо случалось с тобой. Ну… Кроме меня. – Она прижалась к нему. – Чтобы быть с тобой совершенно честной, должна признаться, Вуаль и впрямь поглядывала на Каладина Благословенного Бурей с вожделением. У нее ужасный вкус по части мужчин, и я убедила ее отодвинуться.