государь содрал с себя [эту] шкуру, омыл сердце, отказался от страстей и [отправился] странствовать по безлюдным местам. На юге Юэ есть община, которая называется царством Утвердивших свойства[274]. Народ там прост и невежествен. Люди почти лишены корысти и страстей. Умеют трудиться, но не умеют прятать; дают, не требуя возврата, не ведают ни долга, ни обрядов; действуют бездумно, ступают свободно. При рождении они могут радоваться, при смерти их могут похоронить. Мне хотелось бы, чтобы [Вы], государь, покинули [свое] царство, отказались от пошлого и стали действовать, опираясь на путь.

– Разве сумею? – спросил царь. – Дорога туда далека и опасна, там и горы и реки, а у меня нет ни лодки, ни повозки.

– Не гордитесь телом, не тоскуйте о жилище, [пусть] станут [им для Вас] лодка и повозка, – ответил [Удалец] с Юга от Рынка.

– Дорога туда далека и неведома, там нет людей, – сказал царь. – Кто же станет моим соседом? У меня нет зерна, мне нечего будет есть, как же я туда доберусь?

– Сократите свои расходы, умерьте свои желания и удовлетворитесь, даже если не будет зерна, – ответил Удалец с Юга от Рынка. – Переходите, государь, реки, плавайте по морям, поглядите на них и не увидите берегов, чем дальше, тем меньше будете знать, где им конец. Все те, кто [Вас], государь, проводит до берега, вернутся. И только [Вы], государь, будете от [всего] этого далеки. Ибо тот, кто владеет людьми, обременен; тот, кем люди владеют, опечален. Поэтому-то Высочайший и не хотел ни владеть людьми, ни подчиняться людям. Мне хочется освободить [Вас], государь, от бремени, избавить [Вас], государь, от печали, чтобы [Вы] один вместе с путем странствовали в царстве Великой пустоты. [Когда] на переправе пустая лодка толкнет другую, не разгневается даже вспыльчивый. [Если же] в [толкнувшей] лодке окажется человек, то наберет воздуха и крикнет погромче. Крикнет раз, а [тот] не услышит, так крикнет в другой раз. [Снова] не услышит, так крикнет и в третий – тут уже непременно добавив словцо покрепче. Прежде не гневался, а теперь разгневается; прежде [думал, что] пустая, а теперь [узнал, что] занята. Но разве можно повредить тому, кто, сумев очиститься от самого себя, странствует по свету?!

Расточительный из Северного Дворца[275] [по поручению] вэйского царя Чудотворного собирал пожертвования на колокола для алтаря за воротами [столицы] царства, и за три луны собрал на весь подбор ‹восемь колоколов› с высоким и низким [тоном]. Увидел его царский сын Завидующий Счастливцу[276] и спросил:

– Не нашел ли ты какого-нибудь секрета?

– Ничего не смел искать, – ответил Расточительный. – Был поглощен лишь одним [– колоколами. Я], Расточительный, слышал, что в резьбе и полировке следует возвращаться к безыскусственности. [Держался] просто с теми, кто не имеет знаний; неопределенно с теми, кто медлил и сомневался. Всех без различия встречал, когда приходили, провожал, когда уходили; приходивших не прогонял, уходивших не задерживал. Дерзким потакал, с лукавыми соглашался, поэтому они сами отдавали все, [что могли]. И так собирал с утра до вечера, [никого] ни на волос не обижая. Тем более [должен так поступать] следующий за великим путем!

* * *

Конфуций, осажденный между Чэнь и Цай, семь дней оставался без горячей пищи, и к нему пришел выразить сочувствие Несущий Бремя Беспристрастия[277].

– Ты чуть не погиб? – спросил [он Конфуция].

– Да! – ответил Конфуций.

– Боишься смерти?

– Да!

– Я попытаюсь рассказать о пути, [на котором] не бывает смерти, – сказал Несущий Бремя Беспристрастия. – На Восточном море есть птица, имя ей – Забывчивая[278]. Эта птица летает медленно, невысоко, будто немощная. Подтолкнут, поддержат – полетит, заставят – сядет, не смеет ни опередить, ни отстать; не решается первой пробовать пищу, подбирает непременно [лишь] остатки. Поэтому ее не гонят из стаи, никто вне [стаи] из людей не может [ее] погубить, и так [она] избегает беды. [Ведь] первым срубят дерево прямое, первым осушат колодец со сладкой водою. Ты же задумал – приукрашивать [свои] познания, чтобы удивить невежд; очищаться самому, чтобы осветить грязь [других]; сверкать, будто поднимаешь солнце и луну. Поэтому и не избежал [беды]. Когда-то я слышал, как человек высокосовершенный сказал: «Восхваляющий самого себя лишается заслуг[279]; заслуги признанные идут к упадку; имя прославленное идет к закату». Тот, кто сумеет отказаться от признания, от славы и вернуться к людям, станет распространять учение и жить скрытно, [тот] обретет [природные] свойства и не назовет места своего жительства. Чистый и обыкновенный, похожий на лишенного разума, [он] не оставляет следов [деяний], отказывается от власти; не действует ради признания и славы, поэтому не порицает людей, и люди [его] также не порицают. О настоящем человеке [никто ничего] не слышит. Чему же ты обрадовался? – спросил Несущий Бремя Беспристрастия.

– Как хорошо! – ответил Конфуций. – Отказаться от своих друзей, оставить своих учеников, бежать на огромные болота[280], одеваться в шкуры и грубые ткани, питаться желудями и каштанами. Войдешь к диким зверям и не потревожишь стада, приблизишься к птицам и не вспугнешь стаи. А если не испугаются птицы и звери, то еще менее – люди!

Конфуций спросил Учителя с Тутового Двора[281]:

– Почему [я претерпел столько несчастий]? Меня дважды изгоняли из Лу, [на меня] свалили дерево в Сун, [я] заметал следы [при бегстве] из Вэй, терпел бедствие в Шан и Чжоу, был осажден между Чэнь и Цай. [Пока] я переживал эти несчастья, родные и друзья все более [от меня] отдалялись, ученики и последователи все более разбегались.

– Разве ты не слышал о беглеце из Цзя[282]? – спросил Учитель с Тутового Двора. – [Тогда] Вернувшийся из Леса бросил свои нефритовые регалии ценой в тысячу золотых и бежал с младенцем-сыном на спине. Некто спросил: «Почему [взял сына], он дорого стоит?» [Вернувшийся из Леса ответил]: «Недорого». «Меньше хлопот?», – [спросил некто]. «Хлопот с младенцем много», – [ответил Вернувшийся из Леса]. «Почему же [Вы] бросили нефритовые регалии ценой в тысячу золотых и бежали с младенцем-сыном на спине?» «Одно связано с выгодой, а другое – с естественными узами», – ответил Вернувшийся из Леса.

Соединенные выгодой бросают друг друга в бедности, в бедствии, в несчастии, в смерти; соединенные естественными узами сближаются в бедности, в бедствии, в несчастии, в смерти. [Различие] между теми, кто сближается друг с другом, и теми, кто бросает друг друга, очень велико. К тому же связи государей пресны, как вода, связи малых людей сладки, как молодое вино. Государь и в близости пресен, малый люд