— Зато если он смотрит на нас сейчас, — мягко произнесла Лив, разглаживая пальцем складку между его бровей, — то на его славном лице играет улыбка. Наверное, я должна была сказать тебе первому, но я сказала твоему дедушке в ночь перед его смертью, и он был просто счастлив. Я беременна.

— Ты носишь моего ребенка! — Голос Мартина звучал едва слышно, ошеломленный взгляд обвел ее тело. Потом его рука властно легла на ее грудь, медленно скользнула ниже и замерла на пока еще плоском животе. — Ты уверена? Когда?..

— Я же врач, да и традиция гаремной кровати остается в силе, — широко улыбнулась Лив.

— С первой ночи, — словно не веря своим ушам, прошептал Мартин. — Оба раза. — И на его лице появилась улыбка подлинного мужского довольства.

Лив вздохнула с облегчением. Ее неотразимый, уверенный в себе муж снова стал самим собой. Она запустила пальцы в его светлые волосы и притянула его голову к своему лицу в ожидании поцелуя. Что, в конце концов, значат восемь лет по сравнению с целой жизнью? Они еще молоды, и впереди их ждет бездна счастья, ведь их любовь выдержала проверку ложью, унижением, страданиями и болью. Лив твердо знала, что теперь ей нечего бояться. Сомнения остались позади, и они принадлежат только друг другу — отныне и вовеки.