Леша важно кивнул. Потом сказал задумчиво:

— Я вот что хотел вас, Наталья Андреевна, спросить: вы «Лолиту» читали?

Наташа поперхнулась чаем и долго кашляла. А Леша смотрел на нее странно, в упор; наверно, хотел вскочить и постучать ее по спине, но не решался.

Наташа «Лолиту» читала: в студенческие годы кто-то дал ей на ночь запретную книгу Набокова — истрепанное до предела нью-йоркское издание 1967 года. Утром книжку надо было вернуть смертельно боявшемуся доноса хозяину — ведь в СССР «Лолита» приравнивалась к порнографии, с соответствующим сроком лагерей, светившим распространителю. Поэтому в ее распоряжении было всего несколько сонных часов. Наталья читала по диагонали, пропуская абзацы, а то и целые страницы, и, может быть, поэтому не смогла полностью оценить изящества и образности языка. Но в итоге книга ей не понравилась, хотя было очевидно, что написана она большим мастером. Но при этом, показалось ей, мастер был лукав. Цинично придумал, как обратить свой талант в чистоган. Ну, и в славу тоже. Разработал скандальную, на грани допустимого, даже для свободного общества, тему. Прикрылся красивой и очень верной в основе своей идеей: всякая настоящая любовь, даже извращенная, если это любовь, а не просто похоть, подводит вплотную к соприкосновению с чем-то великим и вечным. А потому от нее сладко и горько щемит душу.

А в сухом остатке получилась библия педофила, хроника очень нездоровых отношений между стареющим мужиком и 12-летней нимфеткой. Отношения, которые, естественно, заканчиваются ужасно, даже трагически. И остается без ответа вопрос: как отличить любовь от болезненной одержимости? Впрочем, Наталья и сама не всегда могла уверенно ответить на него; ее собственный опыт мало помогал в этом отношении.

Не надо было обладать слишком сильным воображением, чтобы догадаться, какой смысл в сюжет «Лолиты» может вложить 12-летний мальчик, как легко ситуацию перевернуть, представить себе любовную связь взрослой тетки и подростка. Кстати, общество почему-то чаще готово закрывать глаза на такой поворот сюжета. Якобы в дворянских семьях когда-то считалось в порядке вещей, чтобы зрелые горничные просвещали юных барчуков. А в советское время дородные доярки — городских недотрог, приехавших на лето к бабушке в деревню. Но Наталья была не горничная и не доярка, а Леша — совсем не барчук. Да и старикам Григорьевым такая постановка вопроса вряд ли понравилась бы.

— Слушай, Леша, я-то «Лолиту» читала… хотя и не в восторге от нее, честно говоря… А вот ты — ты-то откуда про это книгу знаешь? — решительно спросила Наталья, глядя прямо в глаза юному поклоннику.

Леша пустился в долгий и сбивчивый рассказ. Суть: он посещает единственную в Рязани школу с усиленным изучением английского языка — благо она в каких-то 100 метрах от их дома на улице Урицкого. Такое везение. Но дедушка с бабушкой решили успех развить дальше. Их ближайшая подруга — преподавательница английского на пенсии. И она дает Алеше бесплатные уроки. В основном они занимаются чтением художественной литературы. Прочитали, например, The Catcher in the Rye, «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Классная книга! Он ее почти наизусть выучил. Кроме того, дедушка наладил для него радиоприемник, протянул вдоль потолка проволочную антенну. В результате на коротких волнах неплохо ловятся «Голос Америки» и Би-би-си на английском. И вот недавно англичане передавали длинную литературную дискуссию о творчестве Набокова. И двое — дяденька Роберт и тетенька по имени Люси — спорили о литературных достоинствах «Лолиты», ну и заодно сюжет довольно подробно пересказали. Так что он в курсе. Обязательно прочтет ее, как только получит такую возможность.

— Не знаю… мне не понравилось, — стояла на своем Наталья. — Больная какая-то тема…

— А мне очень понравилось, как забавно зовут главного героя — Хамберт Хамберт…

— По-русски вообще-то принято говорить Гумберт Гумберт. Набоков сам так решил…

— Ну пусть так… Гумберт даже лучше. Мне только кажется, что это имя больше подходит для совсем молодого человека. Моего возраста, например. Я даже стал иногда себя так называть. Ну что, Хамберт, то есть Гумберт Гумберт, опять не готов к контрольной по математике?

— Вот-вот, — почему-то обрадовалась Наталья. — И я так считаю! Мальчику такое имя подходит, а взрослому — совсем нет… В «Лолите» герой запутался, остался в мальчиках, тело у него выросло, а остальное — нет…

«Ой, зря я, наверно, эти разговоры веду, ни к чему хорошему это не приведет… А если он начнет меня дедушке и бабушке или дворовым друзьям цитировать, то и вовсе большие неприятности могут получиться», — спохватилась Наталья.

Подумала и замолчала. Молчал некоторое время и Леша. А потом сказал:

— А еще я себе говорю иногда: эх, ты, Гумберт Гумберт… опять ты Наталью Андреевну упустил, не выскочил вовремя на лестничную клетку, чтобы на нее посмотреть еще раз. Хоть краешком глаза. И день твой потерян, прожит бессмысленно.

Наташа оторопела. Совсем уже не знала, что и говорить дальше. Между тем Леша разошелся.

— Я знаю, что опоздал! — сказал он. — И это невозможно исправить! Мне никогда, никогда не быть вашим мужем и вашим возлюбленным… А ведь другой такой женщины нет и не будет!

— Ну что ты! — вскричала Наташа. — Конечно, будет! Посмотри на себя в зеркало: настоящий красавец растет. А какой яркий, талантливый, английским уже владеешь, и сколько еще языков выучишь. Ты будешь знаменит, богат и прекрасен, все девушки вокруг будут мечтать связать с тобой свою жизнь. Найдешь, найдешь еще и не таких, лучше, чем я! Дай только срок!

Но Леша упрямо качал головой, и выражение у него на лице было самое несчастное. «Хотя, казалось бы, после таких-то комплиментов вроде каждый должен был бы приободриться…» — думала Наташа. А вслух продолжала гнуть свою линию — про фантастические перспективы Алексея Григорьева.

Но тот не слушал. На бледных щеках вспыхнули два неестественно красных пятна.

«Наверно, он все-таки не очень здоров», — подумала Наташа. А Леша сказал:

— Красивей вас нет и не может быть никого. Не бывает. Я в кино Брижит Бардо видел, и Мэрилин Монро… Куда им до вас… а уж остальные, простые смертные… Смешно просто! Как только я вас увидел — меня будто током ударило. В голове помутилось. И кто-то внутри меня сказал: смотри и запоминай, это самая красивая женщина, какую тебе суждено встретить за всю твою жизнь. Смотри и запоминай — чтобы было что вспоминать потом. Вот я и любуюсь. Но как подумаю, что я опоздал, очень горько становится. Ведь родись я чуть раньше, и у меня был бы шанс.

Наталья сначала хотела ублажить мальчишку, сказать: ну, конечно, ну, разумеется, шанс реальнейший. Но остановила себя. Бог его знает, как это на него подействует. Наверно, надо, наоборот, его охладить. Тем более, что вся эта мизансцена начинала ее утомлять потихоньку. Хорошего понемножку. Ну, сколько можно.

Поэтому она нахмурилась и сказала:

— Слушай, Алеша! Мне, конечно, лестно это все слушать… Но ты начитанный маль… я хочу сказать, молодой человек… наверняка же знаешь, что такие случаи — влюбленности юношей в очень взрослых женщин — не редкость. И ничего хорошего из этого не выходит никогда, это раз. А во-вторых, и это главное, все эти влюбленности потом проходят, и, повзрослев, бывшие вьюноши вспоминают их со смехом: думают, надо же что со мной приключилось по молодости!