С этими радостными мыслями я вошла в двери издательства и предстала пред томные очи Красавца Мужчины.

Он меня поразил. Да-да, не удивляйтесь. Он меня поразил, хотя поразить меня трудно. Я этого добра за свою жизнь навидалась. Однако на добро, которое сидело передо мной в редакторском кресле, можно было бы ставить большой жирный фиолетовый знак качества. Более обольстительного мужчины я еще не встречала. Булавка для галстука произвела на меня особенно сильное впечатление. Чудный скромненький бриллиантик, каратов, думаю, шесть-семь, надетый на платиновую стрелу. Я даже подумала, что неплохо бы с первого гонорара подарить такую булавку Интеллектуалу. Но тогда пришлось бы покупать ему галстук, галстук потащил бы за собой новую рубашку, а там недалеко и до костюма докатиться. Нет уж, лучше я куплю себе изумрудные серьги. Хотя мне они ни к чему. У меня же уши не проколоты. Зато у меня есть десять пальцев. Это большая удача в жизни. Может, купить пару колец? Но тут мои размышления прервал Красавец Мужчина.

— Вот договор, — вкрадчиво сказал он, протягивая мне какие-то листочки. — Вы должны через две недели сдать готовый роман общим объемом четыреста тысяч знаков. К сожалению, гонорар мы вам заплатить не сможем.

— К сожалению, в таком случае я не смогу сдать вам четыреста тысяч знаков, — с достоинством ответила я и поднялась.

Красавец Мужчина вскочил, обежал стол и суетливо схватил меня за руку.

— Только не волнуйтесь, только не волнуйтесь! — забормотал он. — Наше издательство берет на себя обязательства по вашей раскрутке. А за первую книгу ни в одном издательстве не платят. Можете мне поверить, я в этом деле большой специалист.

— Может, вы кому-нибудь другому не заплатите? — предложила я. Эта торговля мне порядком надоела.

— Не могу, — печально вздохнул Красавец Мужчина. — Толик вас очень рекомендовал. Говорит, что обещал помочь вам с трудоустройством. А мы... — Тут он замялся. — Понимаете, мы ему немножко должны. Так что вы уж нас не подведите. Надо Толика уважить.

— Ну давайте, — вздохнула я. — Давайте уважим.

И подмахнула договор.

Если честно, я сама этого Толика боялась до потери сознания. Но не признаваться же в этом Красавцу Мужчине.

Так я стала заложницей собственного тщеславия. Ужасно хотелось всенародной славы.

Вы, конечно, спросите, а о чем, собственно, я собиралась писать роман. Вот уж не проблема, честное слово! Подходящий сюжетик давно крутился у меня в голове. Слушайте. Прекрасную красавицу крадут из замка ее отца коварные разбойники и долго маринуют в пещере, надеясь получить приличный выкуп, в противном же случае — просто выпустить из нее кишки. Но тут в пещеру врывается на коне доблестный рыцарь, давно влюбленный в красавицу, и острым мечом крошит разбойников на составные части. Красавица в обмороке. Доблестный рыцарь выносит ее из пещеры, грузит на коня и доставляет в замок, где тоже падает в обморок от тяжелой раны, нанесенной разбойниками в область брюшной полости. Красавица выхаживает рыцаря. Но он не хочет выхаживаться. Он планирует отдать концы прямо у нее на руках. Тогда красавица бежит в лес к дикому колдуну с просьбой дать ей немножко живой воды. Колдун предлагает красавице отдаться ему без всяких дополнительных условий. Красавица отдается. Колдун в знак большого личного уважения дает ей рецепт живительного сока. Красавица должна нырнуть в муравейник и выдавить сок из муравьев. Красавица ныряет. Давит сок и несет в замок. Поит рыцаря. Рыцарь приходит в себя, но, увидав красавицу после муравейника, тут же снова теряет сознание. Тут я хотела сделать маленькое примечание для читательниц, чтобы они после ныряния в муравейник ни в коем случае не показывались на глаза... да, собственно, никому. Я вообще считаю, что хороший роман должен непременно напрямую обращаться к читателю с поучительными отступлениями, чтобы читатель знал, как ему жить дальше. А кто, кроме писателя, подскажет ему ответ на этот вопрос? Ну-с, дальше. Наконец рыцарь выздоравливает, но ему отрезают ногу и следующие пятьсот страниц он скачет на одной ноге. Рыцарь не может простить красавице, что она отдалась волшебнику, и уходит, вернее, ускакивает на одной ноге от нее навсегда. Красавица надевает мужское платье, садится на коня и уезжает в командировку на Ближний Восток к сарацинам. Это называется крестовый поход. На Ближнем Востоке она снова встречает своего рыцаря, которого сарацины взяли в плен и привязали к палке, чтобы принести в жертву и сжечь на костре. Красавица врывается к сарацинам и срывает возлюбленного с палки, так как ему на одной ноге трудно самому совершить побег. Сцена любви под южными звездами. Вздохи. Звук поцелуя. Его сильные руки скользят по ее стройным бедрам. Дальше я не придумала, но это не важно. Я решила, что и так вынесет. На волне вдохновения. И вынесло. Красавица и рыцарь оказались внебрачными детьми цыганского барона, сели в кибитку и укатили в горы. Правда, выходило, что они единокровные брат и сестра, но тут я подумала, что обойдется, читательницы все равно ничего не заметят. И они не заметили.

Однако я забежала вперед. Встал вопрос о том, как назвать героев. Я ужасно боялась, что Красавец Мужчина подойдет к этому вопросу с профессиональным занудством и, исходя из своей привязанности к односложным кличкам, запретит мне придумывать трехсложные и двухсложные имена. И ничего мне не останется, как только назвать героев Шнифтль и Шнуфтль. Не то чтобы я сама очень хотела назвать их Персифлаге и Балдуин... Вовсе нет. Я вспоминала давний случай, который произошел с одним моим знакомым на факультете журналистики. Он сдавал экзамен по средневековой литературе, на нервной почве перепутал все названия и вместо «Кольцо Нибелунгов» брякнул: «Кальсоны белуги», — за что и схлопотал «неуд». Мне не хотелось, чтобы мои герои повторили судьбу несчастных Нибелунгов. Поэтому дело плавно двигалось к Шнифтлю и Шнуфтлю. А в голове у меня тем временем крутилось всего два имени: Рогнеда и Регимантас. И как я себя ни ограничивала, как ни наступала на горло собственной песне, как ни заставляла переориентироваться на Катю и Борю, ничего не выходило. Сплошные Рогнеды и Регимантасы. Тогда я решила максимально их сократить, чтобы получилось Рогги и Регги, как раз в рамках требований Красавца Мужчины. Но в последний момент что-то со мной случилось, руку повело куда-то не туда, в голове замкнуло, и вместо выстраданного в муках Регимантаса на монитор вылез Ондржх. А что, очень даже односложное имя.

И название. Название я придумала чудное. «Любовь, побеждающая климакс». А? Каково? Лихо закручено? Почему климакс, спросите вы. Судите сами: ведь в средние века метро не было? Не было. И машин. Тоже не было. И поездов. И самолетов. Значит, Рогнеда потащилась в крестовый поход пешком и топала до Земли обетованной лет тридцать, а то и больше. Вот так-то. И только любовь Ондржха спасла ее от хронического климакса, который уже простирал над ней свои когти. В этом месте моего рассказа Мышка задумалась и сказала, что, по ее мнению, климакс непобедим, вы уж ей, Мышке, поверьте, она, Мышка, в медицинском смысле очень подкована. А мы с Муркой ничего не сказали. Потому что до климакса нам еще далеко.

А теперь догадайтесь, как начинался мой роман. Правильно. «Занималось неприглядное утро».